Зачарованные
Шрифт:
— Откуда такая уверенность? — парирую я.
Чэй кивком указывает на землю и подталкиваем сапогом какое-то белое, зернистое вещество, образующее толстую границу перед входом. Оно похоже на защитную линию у глинобитных стен дома Паломы.
— Пещеру защищала соль, которая сохраняет ауру чистой и отпугивает хищников.
Это не то слово, которое мне бы хотелось услышать. Чем больше я смотрю на темную дыру, тем меньше мне нравится затея Паломы. Мурашки пробегают по моему телу.
— Я туда не полезу!
Хотя
— Что там? — спрашиваю я.
— Без понятия, — заявляет Чэй. — Только тот, кто проходит обряд, имеет право зайти внутрь. Это священное место. Я просто услужил Паломе, не более.
Я хмурюсь. И как мне теперь воспрянуть духом?
— И давно вы с ней встречаетесь? — осведомляюсь я, прекрасно понимая, что тяну время.
— Какие еще свидания в нашем возрасте? — хохочет Чэй, потирая лоб.
Отсмеявшись, он протягивает мне черную сумочку, которую собрала Палома, и напутствует меня:
— Дайра, все будет хорошо.
Нервно сглатываю, не веря ни единому слову. Потом решаюсь и, тяжело вздохнув, перешагиваю белую полосу.
— Что дальше? — говорю я, ощупываю рукой пещеру и с удивлением обнаруживаю, что она гладкая, будто отполированная.
— Мой обряд уже в прошлом, но… — начинает Чэй, а я удивленно выпаливаю:
— Ты тоже Искатель?
— Не совсем, но поиск видений знаком моему племени. Я тоже из индейцев. В молодости будущее казалось мне туманным и неопределенным. Я не понимал, какую сторону выбрать, и инициация помогла мне осознать, что привязанность к животным — не просто увлечение, а призвание. Поэтому я поступил в ветеринарную школу и ни о чем больше не жалел.
— А сколько часов или дней ты голодал, прежде чем прозрел? — резко спрашиваю я.
Но ведь Чэй не виноват в том, что со мной случилось. Впрочем, когда Палома упоминала о соблюдении очистительной диеты, я и не подозревала о последствиях.
— Я провел на горе трое суток и получил прекрасный опыт, — тихо произносит Чэй. — Те вещие видения я никогда не забуду. Поэтому советую тебе не медлить, Дайра.
Я топчусь на пороге.
— Побольше уверенности, — улыбается Чэй. — Найди удобное место и сядь. Свет сам найдет тебя.
Когда я была маленькой, Дженника твердила мне нечто подобное, чтобы отучить от раздражающего ее ночника. Я сама твердила то же самое, когда тащилась за Вейном по марокканскому переулку. В обоих случаях эта мантра помогла унять мои страхи. Надеюсь, выйдет и сейчас.
— Белая линия оградит тебя от зла. Внутри ты будешь в полной безопасности. Но если ты сорвешься и покинешь пещеру раньше времени — все пропало.
Я молча киваю, наблюдая, как Чэй обновляет границу свежей солью.
— Вперед,
Глава 19
Однако я никак не решаюсь переступить безопасную линию. Мое сердце выскакивает из груди, когда я вижу гремучую змею. Через пару минут мимо пробегает скорпион. Значит, соль защищает от рептилий и других ядовитых гадов. Надеюсь, она отпугнет и крупных тварей. Например, всяких опасных хищных зверей.
Пока солнце не достигает зенита, я не рискую углубляться в пещеру. Замечаю, насколько узки своды и как они смыкаются, сливаясь в одну точку. «А пещера не слишком большая и не страшная», — проносится в моей голове. Ладно, сделаю то, что сумею.
Мое убежище похоже на любое другое из тех, которые я видела по телевизору или в кино. Разве что нет ни иероглифов, ни наскальных рисунков со сценами охоты. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказывается, что я не совсем права. Приглядевшись, я различаю список, оставленный моими предками. Каждый из них вписал свои имя и фамилию, а рядом нарисовал тотемное животное.
«Валентина Сантос» нацарапано под самым потолком. Надпись почти выцвела, буквы — угловатые, а рядом нарисован темноглазый Енот. Далее идет «Эсперанто Сантос» и изображение Летучей Мыши. «Пиан Сантос» сопровождает красная Лиса. Майра Сантос, наверное, не была великим художником, потому я не разобрала, имела она в виду Леопарда или Гепарда. Ниже другие имена: Мария, Диего и Габриэлла, чьими проводниками стали Лошадь, Обезьяна и Белка. В самом низу — твердый витиеватый почерк Паломы. Напротив — полярный волк с пронзительными голубыми глазами.
Сажусь на корточки, пораженная истиной, открывшейся мне здесь. Вот моя семья. Это и есть многолетняя традиция рода Сантос: мужчины и женщины преодолевали одно и то же испытание. И они уцелели.
Полагаю, я настолько привыкла к Дженнике и своему отшельническому образу жизни, что никогда не думала о других вариантах. Но оказалось, что у меня есть не только странная мать, фото давно умершего отца и пара случайных историй о дальних родственниках. Моя семья — гораздо больше, чем я предполагала.
А если я удачно пройду испытания, то стану Искателем и докопаюсь до истины. Я беру сумочку и выуживаю оттуда мелки. Делаю аккуратный пропуск после имени Паломы, чтобы обозначить отсутствующего в списке Джанго. Наверняка пробелы здесь использовались именно для этой цели. С облегчением насчитываю всего лишь два.
Прикусываю губу, отмечая, как одиноко выглядит мой свежий «автограф» без приставки Сантос. Но я никогда не носила фамилию своего рода, поскольку Дженника и Джанго не вступили в брак. Поэтому я всегда была Дайрой Лайонс.