Зачарованные
Шрифт:
— У тебя получилось, — произносит он и, усмирив Койота, добавляет: — И очень вовремя. Молодец, ты у меня сообразительная и поняла всю прелесть моего плана. Теперь мы разделим нашу победу.
Дохлые Рихтеры в унисон повизгивают. Когда Кейд поворачивается, я вижу, как его красные глаза поблескивают под чудовищной маской. Он напоминает того самого демона, который являлся мне во сне.
— Чувствуешь запах? — Он запрокидывает голову и втягивает носом воздух. — Это сладкий запах инсектицидов. Я распылил их повсюду. По-моему, у нас завелись тараканы.
Его
— Ведь ты тогда к нам пожаловала?
Вздрагиваю, но ничего не отвечаю. Молюсь, чтобы он не увидел бейсбольную биту. Я не намерена отступать, хотя у меня трясутся поджилки.
— Ты не представляешь, как я счастлив, что ты пришла. Прекрасно, что ты решила присоединиться ко мне в такой великий момент. — Кейд прижимает контейнер к груди. — Позже мы отправимся к моему отцу. Правда, Леандро заартачится и не примет тебя сразу. Возможно, он захочет убить тебя, но я буду рядом, и он не причинит тебе вреда. А когда мы ему объясним, что наши совместные усилия принесли свои плоды, он одобрит мой гениальный проект.
И Кейд горделиво расправляет плечи. Из контейнера вылетает белый шар, опасно приблизившись к его губам. Я не шевелюсь — мне надо повременить.
— Это идеальное окончание нелепой, примитивной вражды. И начало союза, который давно следовало заключить. Увы, Леандро ошибался. Он не только случайно вызвал помутнение сознания у моего брата, но он также не сообразил, почему нам не удавалось проникнуть в Нижний мир. Причина в том, что наши души стали слишком мрачны, чтобы нас впустили. И моя, насколько тебе известно, самая черная из всех. — Он усмехается. — Но именно чистейший мрак моей души привел меня к решению этой головоломки.
Он кивает сборищу зомби — те вновь начинают повизгивать и нервничать в предвкушении сытного обеда. Они так расшумелись, что Кейд покрикивает на них:
— Тихо! Я же разговариваю! Ну! — Он качает головой и говорит: — На чем я остановился?
— На своей мрачной и одинокой душе, — цежу я, постукивая битой по ноге, готовясь применить ее на практике.
Он ухмыляется.
— Леандро не в курсе, но на прошлый Dia de los Muertos я вернул их всех. И не просто души предков. Я воскресил тела! Они — Рихтеры. Они возродились! Я кормлю их частицами душ животных: в Очаровании полно бесполезных зверей.
Он кривится, будто сам не может поверить, как это досадно и ненормально.
— Но затем я принялся пичкать их человеческими душами. Иногда целиком, иногда лишь кусочками. Невероятно, как их легко добыть! Некоторые смертные запросто отдают их тебе за бесценок. Многие даже не чувствуют, что они потеряли свою душу, а если и подозревают что-то, то быстро убеждают себя, что это был страшный сон.
Он смотрит на меня, и я задумываюсь: не намекает ли он на мои собственные кошмары?
— В общем, я сам всему научился. Леандро отказался преподать мне урок по мастерству кражи души. Он твердил, что я молод и неопытен, но я доказал обратное.
Он делает паузу,
— Не жалей их. Те люди не использовали свои душонки для достойной цели. А мой замысел действительно велик. Наконец-то мы сможем править Срединным, Нижним и Верхним мирами. И мой отец будет гордиться мной.
Его глаза сияют при одной мысли об этом, доказывая его сумасшествие.
— Снимай маску и присоединяйся, — приказывает он, но я отрицательно мотаю головой.
— Давай! И бросай биту — думаешь, я слепой? Мы — одна команда. Мы должны научиться доверять друг другу, если собираемся работать вместе, верно?
Но я стискиваю биту и молчу.
— Ладно, — говорит Кейд. — Будь по-твоему, — он кивает в сторону металлического сосуда и спрашивает: — Ты когда-нибудь лицезрела что-нибудь столь же чудесное?
Шар освещает комнату калейдоскопом цветов — как призма, преломляющая солнечный луч.
— Понимаешь, какая энергия в нем заключена? — завороженно произносит он. — Он гораздо ярче, чем другие пленники…
Мои пальцы зудят, тело наполняет страх.
— А знаешь почему? — дразнит он, заставляя меня ответить.
Но я не могу. Нельзя.
— Дайра, ты ведь умная девочка. Думай! Итак, чья душа сверкает, как алмаз? Кто источает магию, доброту и чистоту, а, Дайра?
Я делаю шаг вперед, мои руки дрожат, и я едва не роняю биту.
— Боюсь, твоей дорогой Паломе недолго осталось. За смерть Джанго надо платить, да и ты опоздала. Я собирал ее душу по крупицам целый год, и вот она здесь. Но ты, наверное, догадалась? Ты видела, как она угасала с того момента, как ты приехала сюда. Палому теперь не спасешь. Тебе надо смириться и, воспользовавшись удачным моментом, присоединиться ко мне. И клянусь, Дайра, если ты решишь бороться со мной, я буду вынужден украсть и твою душу тоже.
Он опускает пальцы в сосуд и демонстрирует своим дохлым предкам душу Паломы. Те подпрыгивают, щелкают зубами, подаются, не в силах сдержать свой голод. Кейд доводит их до безумия, потом косится на меня с довольным видом.
Я напряжена. Мои ноги широко расставлены. У меня есть только одна секунда. У меня не будет второй попытки.
— Ну, что — ты со мной? — ухмыляется он, и бархатцы вокруг глазниц его маски подрагивают.
Я бросаюсь вперед, высоко держа биту, в моей голове звучат слова Паломы:
«Я прожила замечательную жизнь. Сосредоточься на своей миссии. Останови Эль Койота любой ценой. Я многому тебя научила, хотя и не успела показать тебе всего. А теперь, ньета, ты должна меня отпустить».
Она хотела, чтобы я уничтожила шар. Она предчувствовала все заранее. Значит, она готова пожертвовать своей душой, чтобы спасти человечество от жестоких Рихтеров. Именно так поступает Искатель.
Кейд широко улыбается, дескать, я жду. Я прицеливаюсь и ударяю по шару изо всех сил. Я сокрушаю его битой, моля Палому о прощении. Но прощаться было так просто, когда я не позволяла себе заботиться о ней.