Зачарованные
Шрифт:
– Айла! Сюда! – раздался с дальней стороны зарослей голос Сиффрина.
Я развернулась и поползла сквозь ветки, и посыпавшиеся с них листья на мгновение ослепили меня. Несколько ударов сердца я как будто плыла сквозь изогнутые ветки, брыкаясь и отбиваясь, пока наконец не вывалилась на траву рядом с Сиффрином.
Он тут же бросился бежать, и я – рядом с ним, совершенно забыв об усталости. Мы неслись через зеленое пространство, и я слышала позади стук лап. Но не смела даже оглянуться.
Сиффрин бежал очень быстро, я с трудом поспевала за ним. Стиснув
Лисы гнались за нами. От их прерывистого геканья мое горло сжимал ужас.
Мы проскочили сквозь ограду, покинув зеленое пространство. Я слышала топот лис, когда мы с Сиффрином перебежали дорогу смерти и перепрыгнули через невысокую ограду на лужайку позади нор бесшерстных. Сиффрин посмотрел на небо, потом оглянулся через плечо. И побежал еще быстрее, широким шагом, – мне приходилось почти прыгать, чтобы не отстать от него. Мы промчались мимо одинокого бесшерстного, который разинул рот, увидев нас, потом мимо другого, и тот нас как будто и не заметил. Дорога смерти разделилась, мы побежали в ту сторону, где вдоль нее стоял ряд деревьев, и я понадеялась, что они нас спасут, но, когда мы немного приблизились, я поняла, что эти деревья стоят слишком далеко друг от друга и не смогут нас укрыть.
Земля бесшерстных была голой и неровной. Спрятаться было негде.
Позади снова раздалось геканье, и по серым камням застучали лапы. Преследователи приближались к нам.
Я повернула голову к Сиффрину. К моему ужасу, я поняла, что он замедлил шаг.
– В чем дело? – выдохнула я. – Не останавливайся, они же нас поймают!
Его глаза вспыхнули, и меня поразила страшная мысль: а что, если это ловушка?
– Я должен, – тявкнул Сиффрин. – Тебе от них не уйти, а я не могу тебя оставить. Джана сказала… – Он мельком глянул назад. – Доверься мне! – попросил он.
Но я никому не доверяла – этому учила меня бабушка. «Не доверяй никому, кроме своих родных, потому что у лис нет друзей».
Сиффрин пошел еще медленнее, его веки задрожали. Он начал что-то ритмично бормотать себе под нос. Я уловила некоторые слова:
– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым…
Я наконец решилась оглянуться назад. По берегу реки смерти бежали пять лис. Они вот-вот должны были нагнать нас, и тогда…
И тогда…
– Сюда! – рыкнул Сиффрин.
Он внезапно упал на бок за одно из деревьев у края дороги смерти. За какое-то мгновение я приняла решение: держаться рядом с ним. Я резко остановилась, но перестаралась, лапы подвернулись подо мной, хвост взметнулся вверх. Я с трудом подползла к Сиффрину.
Но что он собирался сделать? Лисицы ведь должны были нас видеть.
– Сиффрин?..
Его веки все еще трепетали. Он, похоже, почти не замечал меня.
– Сиффрин… – проскулила я. – Они уже почти рядом!
Он внезапно раскрыл глаза и посмотрел на меня.
– Не шевелись! – прошипел он, сверкнув белыми зубами.
Поставив передние лапы мне на спину, он грубо прижал меня к серым камням. Он прямо-таки приколол меня к ним, а мои усы
Все мое тело содрогнулось от ужаса. Я пыталась сопротивляться, но Сиффрин лишь сильнее прижал меня, почти выдавив воздух из моих легких. Мне вообще не следовало идти с этим чертовым лисом… Враги приближались, они были уже почти рядом, а Сиффрин поймал меня, словно крысу, которую собирался загрызть.
Он снова принялся что-то бормотать низким голосом. Он прижимался ко мне так сильно, что я ощущала биение его сердца. Не бешеное, как мое собственное, а замедлявшееся, словно Сиффрин отдыхал, почти дремал…
Ствол дерева закрывал мне обзор, и я видела лишь потрескавшуюся кору. Я попыталась протянуть вперед лапы, но Сиффрин еще сильнее придавил меня к земле. Я слабо ощущала приближение лисиц, но вообще мои чувства как будто засыпали по мере того, как Сиффрин продолжал ритмично бормотать:
– Что было видимым, теперь невидимо; что ощущалось, становится неощутимым…
Биение сердца оглушало меня, заставляло дрожать усы…
И непрерывно звучали ритмичные слова – слова Сиффрина. Время будто застыло, мое сердце стучало медленнее. Передние лапы стали тонкими, тоньше, чем крылья бабочки, чем лед на замерзшей лужице…
Постепенно я начала осознавать, что Сиффрин замолчал. Он отпустил меня и упал на землю. На мгновение я почувствовала себя мышью, которую отпустил кот: я была слишком ошеломлена, чтобы двигаться, даже ради собственного спасения. Я осторожно повернула голову, оглядываясь вокруг. Лисы исчезли – остался один Сиффрин. Он растянулся на боку под деревом. Я встала на лапы, изумленная тем, что осталась цела. Дыхание вернулось в мои легкие, я почувствовала, как они расширяются. Я принюхалась к воздуху, но не уловила запаха наших преследователей.
Я повернулась к Сиффрину, но не стала к нему приближаться.
– Что случилось?
Он не ответил. Я присмотрелась к нему внимательнее. Его тело дрожало, дыхание было поверхностным, судорожным. А глаза словно ничего не видели.
Я снова окинула взглядом тихую дорогу смерти. Вокруг никого не было, даже бесшерстных. Я могла убежать прямо сейчас, скрыться от Сиффрина – он был не в том состоянии, чтобы гнаться за мной. Я уже сделала несколько шагов в сторону дороги смерти. И подумала о том, что у Сиффрина были все возможности сделать со мной что угодно, однако вот я стою тут без единого синяка… Он мог убежать от тех лисиц, но он остановился, потому что я не успевала за ним.
Мой нос сморщился от смущения. Я оглянулась через плечо. Сиффрин все так же лежал на боку.
Я вернулась к нему:
– Эй… ты в порядке?
Он медленно перевел на меня вялый взгляд. Дважды моргнул, как будто пытался сосредоточиться.
– Подействовало, – пробормотал он. И содрогнулся от тяжелого кашля. Его усы вздрогнули. – Они действительно ушли?
Я склонила голову набок:
– Они ушли. Но почему они нас не схватили?
Во взгляде Сиффрина мелькнуло что-то хитрое, хотя он все еще дышал очень тяжело.