Зачарованные
Шрифт:
Послышался металлический звон. Через мгновение белая стена распахнулась, и появилась какая-то бесшерстная, насквозь мокрая. Это была дверь! Бесшерстная уставилась на нас, разинув рот. За ее спиной я видела дорогу смерти, где дождь по-прежнему лил не переставая.
Я тихо прорычала:
– Мы должны выскочить до того, как дверь закроется.
– Джана говорила…
– Вперед! – рявкнула я и пронеслась мимо ног бесшерстной.
Она пошатнулась, взвизгнула и осталась на месте с открытым ртом. Но Сиффрин не последовал за мной – он съежился в норе, не желая приближаться к бесшерстной.
– Скорее! –
Сиффрин сделал быстрое движение, и бесшерстная издала вопль. Сиффрин отпрянул назад, его хвост дергался, уши повернулись в стороны под острым углом.
– Сиффрин! – заскулила я.
Его глаза остановились на мне, он все еще колебался. Потом глубоко вздохнул и выскочил за дверь. Его бок задел нижнюю часть лапы бесшерстной, но он уже был снаружи. Потом раздался громкий хлопок, и дверь с шумом закрылась за нашими спинами. Перепуганные, мы помчались по серым камням. Дождь, хлынувший на нас, смывал пыль с головы, и потоки грязи застилали мне глаза.
Никто за нами не гнался, но мы все равно продолжали бежать. Стая Карки, должно быть, скрывалась в каком-нибудь темном боковом проходе. Быстрый взгляд через плечо подтвердил, что берега реки смерти пустынны. Бесшерстные попрятались в норах. Только манглеры продолжали носиться туда-сюда, и их белые глаза плакали.
Сиффрин придержал бег, чтобы мы могли оказаться бок о бок. Следуя резким поворотам дороги смерти, мы промчались вдоль зданий из красного камня и нырнули в какую-то арку. Когда мы наконец добрались до зеленой полосы, Сиффрин остановился, и я попыталась отдышаться.
– Ну, как себя чувствуешь? – крикнул Сиффрин сквозь шум дождя.
Капли цеплялись за его усы и с них падали на землю.
– Отлично! – тявкнула я в ответ, хотя теперь, когда возбуждение побега утихало, я ощутила боль во всех лапах.
Он чуть наклонил голову:
– Я никогда не был так рад прогулке по серым камням.
Он поднял нос навстречу дождю. Вода смывала покров пыли с его меха. Я проследила за его взглядом, и у меня все сжалось в животе: с земли крыши казались невероятно высокими. Они терялись в тумане, в облаках…
Сиффрин внимательно осмотрел дорогу смерти:
– По крайней мере, дождь уничтожит наш запах. В такую погоду никто не сможет нас выследить.
Я посмотрела на светящиеся шары. С какой стороны мы пришли сюда? Я совершенно потеряла чувство направления.
Сиффрин шагнул ко мне. В глубине его глаз появился синий свет. Рыжий лис как будто колебался, его усы трепетали на ветру.
– У тебя есть силы, чтобы пройти еще немного? Или ты бы предпочла… предпочла отдохнуть?
Усталость брала свое, но вопрос Сиффрина меня заинтересовал.
– А что такое?
Он облизнул нос, повернулся и побежал сквозь дождь. Я следовала за ним, между оградами зеленой полосы, по коротко срезанной траве, через залитые водой площадки. Я моргала, стряхивая с ресниц воду, и пыталась угадать, куда он меня ведет. Мы пролезли еще через одну ограду, но здесь не было дороги смерти. В дальней стороне зеленой полосы стоял целый ряд высоких нор бесшерстных. А перед ними был огромный каменный двор.
Сиффрин остановился на краю зеленого пространства. И устало взглянул мне в глаза.
Я посмотрела через его плечо во двор. В центре двора
По моему телу пробежала волна возбуждения.
Я подошла к бесшерстной, ничего не боясь. Я же знала, что она не настоящая, что она сделана из камня. Но мое сердце подпрыгнуло, когда я обнюхала ее лапы: мне показалось, что я уловила чуть заметный запах Пайри. И этого хватило, чтобы я взвизгнула от восторга, чтобы мой хвост радостно завилял.
«Успокойся, Айла!» – мысленно выбранила я себя. И снова осторожно принюхалась. Если бы только небо могло забрать обратно этот дождь! В его холодной влаге все запахи таяли.
Ветер набросился на меня, когда я вскинула голову, изучая двор в поисках следов моих родных. Проходила ли здесь мама, волоча за собой хвост? Был ли где-то тут папа, сидел ли, ожидая меня?
Я медленно повернулась вокруг себя.
Нигде никого не было.
Ни лисиц, ни бесшерстных; даже ни единого голубя. Только Сиффрин стоял поодаль, вырисовываясь силуэтом на фоне дождя. Всплеск надежды угас. Слабого запаха Пайри было недостаточно. Да, он был здесь, но ушел невесть куда. И я не нашла никаких признаков того, что он был тут вместе с мамой, папой или бабушкой, и даже признака того, что он сам до сих пор жив. Острый страх скрутил мне живот. Пайри мог тут находиться много дней назад… хотя я и старалась не думать об этом.
Я так усердно искала, я шла так долго, но этот дождь смыл все следы. Он лился на меня, и мои усталые лапы подогнулись, а мой жалобный вой слился с завыванием ветра…
15
Я молча прижималась к боку Сиффрина, перебегая серый каменный двор. Мы спешили по узкому проходу, возвращаясь к дороге смерти. Дождь все еще колотил по серым камням, и капли разбивались в маленькие шарики белого тумана. Я почти не замечала их холодных ударов или носа Сиффрина возле моего плеча, когда он подталкивал меня:
– Еще немножко, скоро отдохнем.
Мне уже было все равно, куда он меня ведет. Я потеряла ощущение присутствия моих родных, я увидела крылатую бесшерстную – и ничего не обнаружила. Разочарование тяжело давило на мой промокший мех, а кроме того, было и нечто еще более пугающее, царапающий страх, который я отгоняла уже много дней.
Мой взгляд блуждал по серым камням. Вода неслась вдоль краев дорожки, подхватывая листья и мусор, который бесшерстные разбрасывали везде, где проходили. На этом отрезке дороги смерти не было ничего мне знакомого, и все равно он выглядел так же, как любая другая часть Большой Путаницы, – бесцветным, безликим и серым. Потеряв чувство направления, я вскинула голову и принюхалась. Я не видела даже нор бесшерстных на возвышении над Путаницей, за мутным горизонтом.