Зачарованный город "N"
Шрифт:
Мои инстинкты били тревогу, а органы чувств отторгали этот безупречный город с его радушным населением. Во рту пересохло, мышцы лица стянула бесстрастная маска, а побелевшие от напряжения пальцы стиснули несчастный плащ, который все еще покрывал плечи и спину вопреки ослабленной шнуровке. Несмотря на приветливость горожан, столь активно демонстрируемую мне, я ощущала тщательно скрываемое лицемерие. Улыбающиеся мужчины, женщины, дети… они с радостью кинули бы меня в объятия маануков или сдали, перевязав подарочной ленточкой, белым азорам, если бы это принесло им желанную выгоду. Так что же за пророчество должно осуществиться благодаря сейлин? Что, черт побери, они намерены со мной сделать?!
Потеряв опору в виде мужской руки, я поняла,
Я резко обернулась, услышав, как разрезают воздух края моего плаща и как поют на ветру длинные косы. Казалось, упади сейчас на землю монета, звон ее будет подобен удару колокола. Ватная тишина давила на уши. А на месте, где я стояла пару секунд назад, лежала длинная стрела со сверкающим металлическим наконечником. Не отдавая отчет своим действиям, я протянула к ней руку и тут же почувствовала, как со свистом мимо моего плеча пролетела очередная остроносая убийца с белым оперением на хвосте.
Фальшивое радушие пропало, показуха потеряла смысл, и на лицах горожан проступили настоящие эмоции: растерянность, непонимание, страх. Мне почудилось в этот момент, что пахнуло жизнью, и сердце забилось чаще. Однако упоение было коротким, ведь атака, пусть и искренняя, имела цель – мою смерть. А умирать не хотелось совершенно! Как ни приятен запах горящей бумаги, он опасен, если за ним грядет пожар. Глупая радость прошла, отрезвив на прощанье рассудок. Я вся сжалась, испуганно озираясь по сторонам. Но в хаосе чужих лиц не было ни капли сострадания. Ужас, паника… они боялись еще больше, чем я. Люди расползались в стороны, как тараканы, отдавливая друг другу ноги и шепча, причитая, выкрикивая: «Всадники!», «Азоры!», «Налет!», «Спасайся!», «А-а-а!»
Обо мне словно забыли. Я стояла в окружении мечущейся толпы и с двойственным чувством наблюдала их бегство. Взгляд скользил по трусливым жителям, их домам, оградам и чистому голубому небу, на котором не было никаких серебристых виверн, лишь редкие хлопья розовых облаков на безмятежно-голубом небе. Сквозь хаотичное мелькание чужих фигур я увидела Эвана с зажатыми в руке цветами. Обескураженный, растерянный, он в буквальном смысле слова потерял способность двигаться, застыв посреди творящегося вокруг бедлама. Всего в нескольких шагах от меня… в нескольких бесконечно длинных шагах. Словно завороженная, я продолжала смотреть в его расширенные глаза и не двигалась с места. Меня не задевали, не толкали, от меня шарахались как от прокаженной, и это было даже хорошо. Чья-то массивная туша заслонила парня, но тут же самоустранилась, с громкой руганью и фырканьем забежав за угол соседнего здания. Когда я снова увидела Эвана, он уже с завидным упорством пробирался ко мне, расталкивая народ.
Мешая друг другу, сталкиваясь, спотыкаясь, размахивая руками и голося, кто во что горазд, некогда спокойные жители Неронга никак не могли выбрать общий вектор движения, отчего их бегство превращалось в свалку тел. О боги, и проклятие с этих людей мне предстоит снимать?! Чем же их прокляли-то? Малодушием и вероломством? Я шагнула навстречу парню, но черная тень, упавшая сверху, заставила меня отскочить
Черный посланник Сэн с изумрудными глазами, тот самый, которого мы с Эваном встретили по дороге сюда. Не бесплотный призрак, как Таас на пустоши, а настоящий живой ворон, из груди которого торчала адресованная мне стрела. Он поймал ее на лету, закрыв меня собой. Я больше не слышала криков, не видела людей, они будто перестали существовать, превратившись в смазанные силуэты. Осталась только умирающая птица, которой я хотела помочь. Не думая об опасности, уже трижды непрозрачно напомнившей о себе, я наклонилась к раненому посланнику, желая коснуться его блестящих перьев, ощутить, что он еще жив, защитить от ног беглецов, проносящихся мимо. Но стоило руке приблизиться к ворону, как неподвижные крылья встрепенулись – Каас с молниеносной скоростью взмыл вверх и… увеличился в размерах. Мое зрение было не в состоянии уловить процесс трансформации, я обнаружила лишь ее результат. Нереально большая птица с горящими зеленью глазами в очередной раз заслонила меня своим телом, которое теперь пронзали уже четыре стрелы.
Рядом заверещал грузный мужик. Споткнувшись, он растянулся на тротуаре и, замешкавшись, тоже схлопотал болт. Оглянувшись по сторонам, я поняла, что досталось не только ему. Кое-кто получил и более тяжелые ранения. Стрелы, не нашедшие мишень, валялись на земле. Сколько же их было? Десяток? Два? Лучники перестали целиться или просто решили подкорректировать численность местного населения? Подумать на эту тему я не успела, так как Эван схватил меня со спины и, протащив через улицу, с силой втолкнули в дверь расположенного напротив дома. Находившиеся там люди с недовольным оханьем скрылись за темной занавеской, за которой виднелась лестница. Краем глаза я заметила в небе очередной рой точек, летящих в нашу сторону, а в толпе замелькали кожаные доспехи пробирающихся к нам стражников.
Изрядно покалеченный ворон, внимательно проследив за нами, равнодушно окинул взглядом горожан и, развернувшись, взлетел. Он уменьшился так же быстро, как и вырос. При этом стрелы, торчащие из туловища и крыльев, мягко выскользнули и упали на мостовую. Эван захлопнул дверь дома, лишив меня фантастического зрелища. С улицы доносились крики людей, не сумевших скрыться от очередного обстрела. Топот, стоны пострадавших, проклятья, а потом как лезвием по стеклу – громкий женский визг, перекрывающий все другие звуки. Мой спаситель выдал целую тираду непонятных ругательств, помянул напоследок мирдов вместе с аше-арами и, наказав мне не высовываться, бросился на помощь к молодой женщине, бледное лицо которой было видно через открытые ставни. Она была милой, немного растрепанной и такой беззащитной, что у меня самой сжалось сердце от жалости. Не прошло и минуты, как тяжелая дверь снова открылась, и в холл ввалился Эван с незнакомкой на руках. Она дрожала всем телом, карие глаза блестели от слез. Как только ноги ее, обутые в туфли на квадратных каблуках, коснулись пола, женщина заголосила:
– Помоги им, Эва-а-ан! Помоги же! – Ее ладони буквально вытолкнули молодого человека обратно за порог. – Там все погибнут, все! Это азоры! Они как с цепи сорвались. Пытаются добить сейлин. Это их работа! Помоги людям, умоляю!
Парень не стал спорить, пылая желанием спасти сограждан, мне же оставалось лишь молча наблюдать за происходящим. Ну, а что я, собственно, могла возразить?
– Сидите здесь! – Слова Эвана потонули в грохоте захлопнутой двери.
– Конечно, – отозвалась сердобольная горожанка, задвигая для надежности засов.