Зачарованный город
Шрифт:
Разбудила меня Мисти, всем немалым весом взгромоздившаяся на грудь. Кошка мурчала, топталась, размышляя – как поудобней улечься, водила пушистым хвостом мне по лицу и всячески показывала – она голодна. Привыкла питаться в половине седьмого. Вот и по выходным будит, хулиганка мохнатая.
– Брысь! – шикнул я, прекрасно понимая – Мисти моё «кыш да брысь», что танку «добрый вечер». Пришлось сесть, спихнуть обиженно мяукающую вымогательницу на ковёр.
– Дама к тебе со всей душой, а ты, невоспитанный мальчик, её
Я собрался было ответить колкостью, но вспомнил, в какой ситуации мы оба, и сдержался.
– Доброе утро, – произнёс я вместо этого.
– Доброе, – защитник подмигнул и уселся на край кровати завтракать.
Мисти смотрела на нас с укоризной: два взрослых человека не в состоянии покормить одну маленькую, бедненькую, жутко голодную кошечку.
– Пошли уже, чудище домашнее. – Я быстро оделся и зашлёпал к холодильнику. Мисти обогнала меня и теперь уже пританцовывала возле миски.
Проснувшиеся родители шумно засобирались в гости к бабушкам – сразу к обеим. А я притворился хворым и занятым. Мол, подозреваю у себя ангину, и вообще физику-химию учить пора, алгеброй доучивать и историей зачитывать, чтобы мозги от цифр не слиплись. Анютка почти не соврала. У неё по расписанию в субботу стоял нудный курс по выбору, который она первые два месяца семестра всегда благополучно прогуливала. Но родителям об этом знать не полагалось.
Итак, никто нас сегодня контролировать не будет. А значит, мы сможем навестить «доброго фотографа» и аккуратно разузнать как можно больше про предстоящее подписание и эльфийские обычаи.
Я позавтракал, проводил родителей, затем отправился к завалившейся досыпать Анютке. О, зубрилка, так и не выключила на ночь ноутбук. Опять занималась заполночь. На столе, на стуле и даже на полу валялись раскрытые учебники, из-под подушки торчали наушники плеера.
– Ань! – Я дёрнул сестру за пятку. – Ань, подъём.
– Жень, отвянь. Мне к двенадцати.
– Ань, суббота. Элька уже звонила, – соврал я про соседку.
– А? Уже? Который час?
Я хмыкнул и хлопнул дверью – достаточно громко, чтобы не позволить засоне дрыхнуть дальше.
У окна моей комнаты, как почти весь вчерашний вечер, стоял Валентин, погруженный в свои нечеловеческие думы.
– Защитник. Эй, Флейтист? – не люблю я вынужденного безделья. И когда меня игнорируют – тоже не люблю. – Валентин! Что ты разглядел там?
Его губы чуть дрогнули в улыбке. Надо же, он ещё и шевелится, не только манекеном стоит.
– Им есть что скрывать от людей, Женя, – пробормотал он, задёргивая тюлевую штору и подходя к стойке с дисками. Ловко выхватил сразу несколько и отправился к бумбоксу. Блага цивилизации ему определённо нравятся.
– О чём ты? – пристал я.
– На улицу выйдешь – покажу. Если разглядишь, – загадочно пообещал он, включая диск с итальянской эстрадой. Ну и вкусы у него – прямо как у Анютки.
Са-а-ар
Са-а-ар, или тогда ещё Слава Иванов, вырос в старинном купеческом доме в большой и шумной
В его комнате на втором этаже на огромных отцовых картинах в полстены плескалось море, ютились на горных обрывах старинные замки, прихорашивались по осенней моде берёзы и клёны. А за окнами росли яблони, отгораживая старинную постройку от строящегося города. Не оттого ли мальчику казалось – город, машины, безразличные к его фантазиям люди лишь снятся ему.
И в двенадцать лет его действительно разбудили. Собственный прадед – вечно занятой, обычно погруженный в серьёзные думы человек – пришел на день рождения мальчика и весело сообщил:
– У меня для тебя подарок, каких не делали никому из твоих друзей.
В голове двенадцатилетнего мальчишки мигом пронеслись предположения – что это может быть. Приставка, велосипед, модель парусника или даже компьютер. Но Август Денисович к разочарованию парня достал из кармана пиджака распечатанные в собственном ателье фотографии и разложил на столе.
– Смотри, Славка, что я тебе дарю! – Прадед лучился самодовольством и гордостью.
Мальчик осторожно приблизился к столу и удивлённо заморгал. С фотографий на него смотрели невозможные, удивительные создания, небывалые места. Но всё равно – разве это подарок?
– Дед, рано ему ещё, – произнесла мать, заглядывая через плечо. – Пусть четырнадцать исполнится.
– Тихо, Ната, самое время парню знать – он не из простых. И нам спокойней будет.
Август Денисович, уже не оглядываясь на притихшую маму, обстоятельно и неторопливо поведал правнуку о городских и лесных, о неведомом людям мире магии, увлекательных приключений. Теперь-то стало понято, отчего прадед, не смотря на то что родился в середине позапрошлого века, выглядел чуть ли не моложе деда. Отчего мама категорично утверждала: «Сынок, сказок не существует».
Но сделавший королевский подарок Август Денисович тут же сузил доступный мальчику мир, очертив строгие пределы:
– Наша стихия – город. С лесом мы воевали издревле, поэтому старайся избегать этих гиблых мест. А нежели жизнь закинет тебя в лесистые края – будь предельно осторожен. Лес коварен, коварней людей. Если последним ты ещё можешь довериться, то лесу никогда. Запомни, Слава.
И Слава верил словам мудрого Августа Денисовича. Верил, пока было удобно верить. Но потом… Потом вера поблекла, рассыпалась надоевшим пазлом перед лицом множества соблазнов. Его никогда не отпускали в летний лагерь. Родители, беря сына с собой на отдых, ни разу не ездили на экскурсии в лесистые местности, тем более в заповедники. На рыбалку с ребятами приходилось вырываться окольными путями, чтобы, ни дай бог, дома не проведали.