Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: «за» и «против»
Шрифт:
У нас же мечта — побывать на небе.
Не каждому дается это чувство. Люди, готовые к нему каждым вдохом, вянут без призвания на царство подлинного, исчерпывающего раскрытия своей сути. От чего зависит эта единственная, роковая встреча?
Годы уходят на то, чтобы ответить себе на главные вопросы. Мужчины и женщины на воле, вне тягостных дум о хлебе насущном, часто спрашивают себя — почему у меня, лично у меня сложилось так, а не иначе?
И отвечают себе же: судьба.
Судьба! Вот ответ на все вопросы.
Иные говорят — Бог. Судьба — его женское, земное имя.
Так
В борьбе с безличной волей природы люди создали себе медицину, самонадеянно пытающуюся переиграть страшные приговоры богов и судеб.
Но до сих пор мы поверяем свои судьбы высшим силам, на которые уповаем, когда уповать больше не на что.
Странности любви!
Уж сколько переговорено на этот счет, а на вопрос, что годами удерживает вместе мужчину и женщину, еще не дано никакого определенного ответа.
А как же любовь, спросите вы? Социологи свидетельствуют: любовь как интенсивное чувство в среднем длится всего несколько лет, а далее ее сменяет привычка, привязанность — какое-то несравненно более спокойное чувство, нежели постоянная жажда быть вместе, любоваться друг другом…
Неужели же именно на таком «топливе» и держится семья?
Сами знаете — острое плотское вожделение способно продлиться день, неделю, месяц и даже год, но не четверть века.
Общее хозяйство, общее дело? Не смешите. Нет такого хозяйства и дела в мире, которое нельзя было бы разделить надвое.
А вот общность интересов… Допустим, и она, и он художники-реставраторы или мастера-ювелиры: казалось бы, ну куда им друг от друга, но ведь расстаются, уходят — если есть куда.
Короче, ни единого вразумительного ответа.
Кроме одного.
Брак.
Брак удерживает людей вместе.
Вы не согласны?
Ваш брак развалился?
Не всякому браку суждена долгая жизнь, но позвольте хотя бы надеяться на то, что неисчерпаемое и непредсказуемое будущее уже скоро подарит вам куда более счастливый и прочный шанс… на будущее или его иллюзию.
Ведь это так естественно — встретиться в юности, вместе состариться и даже, как в сказках, умереть «в один день», чтобы остающийся жить не мучился тоской по ушедшему.
Может, вам станет легче, если вы узнаете о том, что браки по любви для нашего постоянно преобразующегося общества — относительно недавняя роскошь?
НИЧТО НЕ ОСТАЕТСЯ ПРЕЖНИМ
Еще сто лет назад молодых никто не спрашивал, любят ли они друг друга: о браке договаривались родители. То есть старшее, вырастившее детей поколение самостоятельно присматривало им пару («хорошую партию», говорили в привилегированных сословиях), засылало сватов, сговаривалось об объединении капиталов (в брачном процессе их интересовало в основном именно взаимное приращение накопленного богатства, а процедура так и называлась — «сговор») и вершило брак. То есть было главным инициативным лицом брака. Не людей женили, а капиталы
Они и видели-то друг друга до брака лишь мельком — представляете, каково им было в первую брачную ночь, практически незнакомым?
Порой они и не догадывались, что в брачную ночь друг с другом нужно делать. Василий Белов, изумительной точности и правды писатель, свидетельствует: если у молодых не клеилось — а это было видно по их лицам в первое же утро — вещая (понятливая) бабка затапливала им баню и чуть не за руку вела их туда. Там, среди мокрых досок и пара, парень и девушка видели наготу друг друга, отдраивались мочалками и постепенно привыкали к обнаженному виду друг друга, осваивались с ним. Тут пробуждались природные инстинкты.
Иной раз первая близость случалась прямо там, среди ароматов размоченной древесины, рядом с клокочущим котлом (бани тогда топили «по-черному»), и уж после такого «испытание постелью» было вполне мыслимым.
Преодоление той, первой стыдливости, заложенной в нас природой и обществом, являлось для каждой судьбы шагом революционным — «как с обрыва в воду».
В краеведческой книге «Лад» Белов максимально отчетливо пишет: в народе уважали золотую середину во всем, и в стыдливости тоже: над теми мужиками, что волочились за каждой юбкой, посмеивались порой весьма едко, а над «холодными», будто одеревенелыми, тоже могли подшутить и будто бы ненавязчиво подтолкнуть к норме.
Как далеко от нас сегодня эта всеобщая (общинная), надзирающая за каждой из своих частиц, опирающаяся на вековую память жизнь! Ее часто зовут «патриархальной» — то есть не подвергшейся новейшим изменениям (искажениям изначального облика), забывая о том, что патриархальность обозначает не только главенство мужчины, но и женщины в тех обществах, где матриархат еще себя не изжил.
Патриархальностью сегодня довольно поверхностно помечают любую традицию, не разбираясь, откуда она пришла. А ведь именно в браке матриархальные и патриархальные традиции переплелись до такого монолитного состояния, что теперь не отличить, кто что придумал и воплотил. Мы же если и следуем традициям, то бездумно и безотчетно, слушаясь расширенных глаз и тревожного шепота распорядителей.
— А зачем это делать?
— Да ты что, без этого нельзя!
— Почему?
— Все так делают.
— Но мы-то не все?
— И вы все. А не сделаете, счастья вам не видать.
— Ну да! А те сделали, видали?
— Надо, надо. Хоть народ позабавите, что вам, жалко?
Семья столетней давности имела, по сути, одну функцию — накопление добра. Но богатство семьи измерялось не только в деньгах или в лошадях-коровах — богатством русской семьи всегда считались дети. Именно ради детей семья создавалась, их она лелеяла, растила, воспитывала, учила работать.