Зачем расцветает горный миндаль?
Шрифт:
Арина. Будет ли вам угодно что-то заказать?
Савелий. Тишину и отсутствие суеты.
Арина. Но тогда исчезнет четвертое измерение - ритм жизни. А ведь есть еще и шестое измерение.
Савелий (отвечая на телефонный звонок). Нет, не делайте этого. Не надо. Зачем? Нет. До свидания. (Арине.) Что вы сказали?
Арина. Будет ли вам угодно что-то заказать?
Савелий. Нет, праздник в разгаре, и мне ничего не надо. Я решил уединиться и сбежать от присутствующих, но попался разговорчивый бармен.
Арина. Вы уединились, чтобы, не отрываясь, разговаривать
Савелий. Я чувствую себя, как генерал. Генерал должен руководить военными действиями, перестроением и передислокацией войск, а он находится среди веселых людей, которые знают в жизни толк. Я здесь из вежливости. Олег - дядя моей дочери, он неплохой человек. Я отдаю дань уважения ему и его супруге. Я смиренно выполняю каприз моей дочери. Она хотела, чтобы я все-таки пришел на свадьбу. И Олег тоже хотел. Я здесь, но все здесь чуждо мне.
Арина. У свадебных торжеств сценарий всегда известен и предсказуем, и на них, действительно, бывает не интересно.
Савелий. А моя спутница Александра увлечена. Она даже не заметила, что я в другом месте, более спокойном. А я - плохой актер. Я не умею скрывать, когда мне что-то не нравится и не интересно. Я отхожу и занимаюсь тем, что мне интересно.
Арина. Александра?
Савелий. Очень яркая и привлекательная женщина. Она, по-моему, даже привлекательнее Лады. Я ловлю себя на мысли, что оторвать взгляд от нее не так уж и легко.
Арина (в смущении выдавливая из себя). Да, очень.
Савелий. Женщине всегда сложно похвалить другую женщину.
Арина. Совсем, напротив. Но, нередко, те достоинства, по которым мужчины оценивают женщин, не кажутся значимыми в женской шкале ценностей.
Савелий. Что же, вполне логично.
Арина. Когда человек начинает без остановки разговаривать по телефону, ему, может быть, в самую пору кричать "Караул! Спасите!", а не набирать очередной номер.
Савелий. Это вы мне? Сделаем вид, что я не заметил. Зато я вижу на горизонте одну знакомую вещицу. Или она мне просто кажется знакомой.
Арина. Какую?
Савелий. Вот то оригами - самолетик. Видите, оно висит под стеклянным колпаком?
Арина. Да, вижу. Но что это за самолетик?
Савелий. Мне кажется, если я не ошибаюсь, что я однажды сгоряча выбросил его, а потом, подумав и остыв, сожалел...
Арина. А я не заметила его вообще.
Савелий. Потому что вы не знали о его существовании. Можно мне взять этот самолетик и посмотреть на него ближе?
Арина берет стеклянный колпак с висящим в нем бумажным самолетиком, подносит оригами ближе.
Арина. Кому-то эта вещь была дорога, раз он так бережно отнесся к ней: поместил в условия без ветра и пыли.
Савелий. А вы представляете жизнь самолета без полета, без преодоления сопротивления ветру. Самолет создан для того, чтобы летать.
Арина. А для чего создан человек?
Савелий. На этот вопрос нет ответа, потому
Арина стоит бледная, слово окаменевшая. Но потом берет себя в руки.
Арина. Да это же стихи! Высокий стиль! Неужели кто-то посвятил их вам? Вы не любите стихи?
Савелий. Я люблю стихи, но эти были абсолютно бессмысленными. Я не мог стать их частью, а они моей. Но теперь я их перечитываю с интересом, и они мне не кажутся такими бессмысленными, как тогда. Есть ли смысл в стихах? Он всегда есть...
Входит Бармен.
Бармен. Зачем вы разрушили этот воздушный замок? Он никому не мешал. Да, он был очень хрупким. Бумажная салфетка, из которой сделан самолет, почти невесома. Ею мог бы вытереть рот очередной визитер съевший ростбиф. Но ее ждала другая судьба. Благодаря словам, написанным на ней, она стала оберегом нашего кафе. Добрым символом того, что даже мелочь, небольшой штрих, рифмованные слова, могут изменить судьбу, перевернуть все с ног на голову. Но есть люди, у которых не найдется ни одной секунды, чтобы оглядеться вокруг и заметить тайнопись судьбы. А вы, сударь, по-хозяйски взяли и достали самолет из-под стеклянного колпака, разобрали его... Вы удовлетворены, разрушив воздушный замок?
Подходит Аня.
Аня. Что происходит? Папа, почему у тебя такое задумчивое лицо, а у Дениса такое возмущенное? Что произошло?
Савелий. Меня отчитали, как мальчишку. Баталии развернулись вокруг стихов, написанных на салфетке.
Аня. Каких стихов?
Савелий. Совершенно невзрачных и простых.
Аня. Они на этой помятой салфетке?
Аня берет салфетку и бегло просматривает стихи. Арина стоит молча с отсутствующим выражением лица...
Я хорошо помню эти стихи. Они были прочитаны на моем дне рождении. Денис, я никогда не забуду этого момента.
Савелий. Надо найти чтеца получше, Аня.
Аня. Дело в моменте. Мне читали стихи тогда, когда мама была занята своим совершенством, ты же, папа, был занят собой, а Алекс мамой.
Бармен. Я читал чужие стихи, Аня. Но они для меня что-то значили. Мне нравилось их настроение, и то, что кто-то кого-то ждет. Грустит и ждет, напрасно ждет. И эта горечь, которая присутствует в сладком запахе цветущего миндаля, она была в этих стихах. Я рад, что тебе тоже понравилось настроение стихотворения.