Зачем тебе ведьма, ведьмак?

Яр Елена

— Почему ты не сказал сразу, если это правда? — Я не спешила поощрять его своим прощением.

— Потому что не мог. Арина, я понял одну важную вещь: с самого начал дело было не в пере феникса и не в Дине. Дело было во мне. Царю был нужен ручной ведьмак. Мы ведь не служим никому, кроме людей. Ведьмакам всё равно, кого одолевает нечисть: богатого или бедного, влиятельного или нет. Каждый платит за нашу работу, все по-разному. Но на службе ни у кого мы не состоим, и хозяина нет ни у одного из нас. Только братство, кодексу которого мы подчиняемся.

Поэтому Радогору так понадобилась Дина. Потому что с её помощью он мог получить меня.

— Каким образом? Ты бы принёс перо, и он по договору отпускал и тебя, и её.

— Ну, во-первых, он не думал, что я и правда достану перо. Это было поручение из разряда «принеси то, не знаю что». Вероятность благополучного разрешения проблемы была так ничтожно мала, что стоило рискнуть. Ведь если бы не ты, Арина, мне самому его было бы не достать из нави. Это, во-первых. Во-вторых, перо феникса — это само по себе невероятно важная вещь и вполне стоит целого ведьмака. Хотя, вероятно, с точки зрения Радогора, и то, и это вместе было бы совсем хорошо.

Я задумалась. Ну и жук этот царь. И правда похоже на отличный план. У кого ещё на службе есть ведьмак? Не добудь Дарий пера, можно было бы ещё придумать какое-то поручение. Или уже просто заставить его служить сколько-то лет в обмен на свободу для сестры.

— Допустим. — Я всё ещё хмурилась. — А я-то тут при чём?

Дарий внимательно посмотрел мне прямо в глаза. И от его тёмного взгляда стало вдруг почему-то сильно волнительно. Сердце застучало где-то в горле.

— Никто не должен был заподозрить, что… Я правда был готов отпустить тебя.

— Это ещё почему? — Ладони вспотели, и я вытерла их о рубашку.

— Если царь поймёт, что ты значишь для меня, он ни за что тебя не отпустит, — очень ровно сказал Дарий. — Он будет держать тебя здесь, чтобы я не смог никуда уйти.

— А что я значу для тебя?

— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

— Что-то ещё?

— Я не хочу, чтобы тебя лишили свободы.

— Ещё.

— Я не хочу с тобой расставаться.

— Это всё, чего ты НЕ хочешь. А чего ты хочешь?

— Тебя.

Сердце совершило радостный кувырок и забилось с удвоенной силой. Я не могла подойти к нему — цепь на ноге не позволяла. Магией я его тоже не могла подтянуть. Но у меня оставался голос.

— Немедленно подойди и поцелуй меня!

Похоже, какая-то сила у меня всё же осталась, поскольку ведьмак в ту же секунду оказался рядом, схватил в объятия и поймал губами мой рот. Целовал нежно, раздвигая, проникая всё глубже. Запуская острые волны желания, центром которого был маленький комочек бьющейся плоти прямо под ведьмачьим щитом. Я прижималась к нему, замирая от эмоций, которые запускала близость его тела. И было уже мало одной только нежности, хотелось сильнее, больше, быстрее.

На пару биений сердца он отстранился и перевёл сбившееся дыхание. А когда я снова потянулась к нему, он хитро усмехнулся и напомнил:

— Ты обещала

откусить мне язык, если я ещё раз тебя поцелую.

— Я поняла, что ты был прав, — немного сердито ответила я. — При этом мой тоже пострадает.

Теперь уже не просто поцелуи. Это было обещание. Большего, яркого, дикого. Каждое касание рук, смятая в кулак рубашка, тело, прижавшее меня к стене. Контраст между холодной, шершавой поверхностью и жаром мужской кожи, ощущавшийся даже через одежду. И стон — совершенно непонятно чей, возможно, мой.

А потом звякнула цепь на моей ноге.

И я поняла, что всё. Он перестал целовать меня. Оторваться ещё не мог, разорвать касание не получалось. Но прижался лбом к моему, пытаясь успокоить равное дыхание.

— Не время и не место, — хрипло выдохнул он.

— Ты издеваешься? — зашипела я разъярённой кошкой. — Не исключено, что другого времени и места не будет вовсе!

— Будет. Аринка, обязательно будет. — Он сильнее сжал пыхтящую меня в своих руках. — У меня есть план.

— И что же это за план? — Я всё ещё была в ярости, да и возбуждение не отпускало до конца.

— Верь мне!

Он шагнул назад. На прощание не поцеловал больше. Мне нравилось думать, что он боялся не сдержаться.

Перед тем как на пороге снять заклинание безмолвия, он бросил в потолок короткую острую молнию. Она взвилась и расколола надвое амулет, что не давал мне напитаться силой. И я наконец впервые за долгое время вдохнула полной грудью.

Его шаги стихли в коридоре, а я повалилась на тюфяк, улыбаясь, как дурочка. Эхо возбуждения, всё ещё гулявшее в теле, уже смывало тоненькой, едва заметной, но всё же ощутимой волной прибывающей силы.

Глава 25

А потом пришёл сам Радогор.

Вернее, сперва зашли двое стражников. Эти два бугая накинули мне на запястья по верёвке из русальего волоса и растянули руки так, что я стала похожа на огородное чучело, сделанное из двух перекрещённых палок. Я подёргалась, но не слишком усердно — сейчас я мало что могла противопоставить грубой силе.

А затем уже зашёл сам царь. Ему внесли стул с высокой спинкой, на который он и пристроил свой царственный зад. Радогор напоминал сейчас драгоценную шкатулку — так блестел его наряд. Вышивка, каменья, пуговицы. Что самое удивительное, он умудрялся при этом не выглядеть нелепо. Пожалуй, даже более мужественно, чем в походной одежде при первом знакомстве.

Я не стала смущаться и наградила мужчину выразительным злым взглядом. Который, впрочем, его совершенно не впечатлил.

— Приношу свои извинения за это. — Он помахал руками, вероятно, указывая на верёвки. — Но твой приятель Дарий сломал защиту камеры, и приходится прибегать к другим мерам.

— Он мне не приятель.

— А кто же он? — тут же зацепился на сказанное царь. — Союзник? Друг?

— Ничего из вышеперечисленного. Думаю, «идейные враги» — достаточно точно описывает наши взаимоотношения.