Зачем живут патиссоны?
Шрифт:
Лункария, болдуин и скинни
На следующий день, видимо, для того чтобы мне случайно не пришло в голову, будто бы я могу сама время от времени планировать свои занятия, в «Затерянные Миры» заявился
После вчерашнего визита Ираиды я всё ещё чувствовала себя настолько взъерошенной, что уже не ожидала от посещения людей, хоть как-нибудь связанных с Кристиной, ничего хорошего. Кто его знает, что там натворила Ираида после визита ко мне? Может, она ночью вломилась к Петрову в дом и устроила чудовищный скандал!.. Может, она довела его до белого каленья!.. И теперь Петров пришёл мне отомстить!.. Фантазия моя так разыгралась, что я пожалела о том, что не держу за дверью увесистую дубину для защиты от воинственных гостей. Я внутренне напряглась и приготовилась держать оборону.
Судя по всему, моя напряжённость передалась Петрову. Пока мы с ветеринаром стояли в боевой стойке, тупо уставясь друг на друга, Андерсен подошёл к Артёму Ивановичу и ласково потерся о его брюки. Тот с неожиданным добродушием потрепал кота по голове. Потом Андерсен укоризненно и вопросительно взглянул на меня, словно спрашивал: «Ты что же, не узнаешь моего доктора?». И тут, наконец, я вспомнила, что с Петровым-то мы ещё не ссорились, — ну, по крайней мере, до сих пор.
Я облегченно вздохнула и, быстро выбросив белый флаг, предложила:
— Может, выпьем чайку?
Артём согласно кивнул. Судя по всему, он был чем-то очень расстроен.
Признаюсь честно: вся эта история с участием Кристины, Петрова, Ираиды Васильевны и бедной Чуни совершенно перепуталась в моей голове. Может, поэтому мысленно я не так уж и часто к ней возвращалась. А ведь я вовсе не обладаю повышенной чёрствостью, — по крайней мере, раньше такого за мной не водилось.
Я принесла чай в новеньких бело-розовых чашках и приготовилась выслушать ещё одну историю.
— Ты ведь уже знаешь, Люба, что из-за моей неосторожности морская свинка умерла? — без лишних предисловий спросил Петров? Мы с Артёмом давным-давно перешли на «ты».
— Да, — ответила я. — Но ведь это произошло случайно?
— Случайно, — огорчённо, но уверенно подтвердил Петров. — Кроме того, свинка уже была безнадёжно больной, и её всё равно пришлось бы усыплять, — только Кристина на это никак не соглашалась. Эта болезнь называется псевдотуберкулез. Если уж несчастный грызун подхватил подобный недуг, то любые процедуры тут бесполезны. Животное в таких случаях усыпляют.
Этого я, конечно, не знала, ведь у меня никогда не было морской свинки, — если не считать того случая, когда нам с Андерсеном на несколько дней
— Если так, о чём же ты тогда переживаешь? — спросила я как можно мягче.
— Да понимаешь… Кристину жалко очень. Если бы ты видела, как она плакала! Мне до сих пор больно об этом вспоминать. — Петров нахмурился. — А ведь поначалу я думал, что она почти… дурочка.
Тут он осёкся.
— Наверное, нехорошо так говорить… От Кристины я слышал, что вы добрые приятельницы.
— Да, — ответила я обиженным тоном. — А тебе случайно не приходилось слышать, что я насильно таскаю её на разные концерты, знакомлю с сомнительными типами и вообще плохо на неё влияю?
— Не понял? — переспросил Петров, от удивления даже немного подавшись вперёд.
— Ах, Артём, не обращай внимания! — я с досадой махнула рукой. — Это, понимаешь, ко мне вчера Кристинина мама заходила. Слегка завела меня, вот и всё.
— О да, довольно душная особа, — понимающе кивнул головой Артём, — видел я её один раз. Мне кажется, ей только дай волю — с удовольствием растерзала бы меня.
— Да уж! На неё это очень похоже, — усмехнулась я. — Но, подожди, Артём, давай оставим Ираиду Васильевну в покое. Я вчера с ней достаточно пообщалась. Кажется, ты начал говорить, что Кристина сначала показалась тебе немного… — я замялась.
— Дурочкой — подсказал Артём. — Понимаешь, она всё время как-то странно себя вела! Даже не знаю, как тебе объяснить…
Он замолчал, подыскивая слова.
А что тут объяснять? Как обычно ведёт себя Кристина в присутствии мужчин младше ста лет, я, к сожалению, знаю.
— Не продолжай, — сказала я Артёму, — кажется, я догадываюсь. Но, если ты такого невысокого мнения о моей приятельнице, то скажу тебе по секрету: она ведёт себя нелепо только от смущения. На самом деле у Кристины острый живой ум, оригинальные суждения и…
— Да я знаю, знаю, — прервал мою защитную речь Петров. — Понял уже.
— Вот как? — переспросила я удивлённо. Неужели знакомство Артёма с Кристиной уже давно перестало быть шапочным? Видимо, у них состоялись пара-тройка полноценных бесед…
— И что же ты такое понял, Артём? — с неподдельным любопытством спросила я.
— Ну что? — задумался Петров. — Ну, к примеру, то, что Кристина — одинокий и в сущности несчастный человек с порядочным набором различных комплексов. Точь-в-точь как я.
Такое прямо-таки философское замечание из уст Артёма меня очень удивило. Нет, он, разумеется, никогда и не казался мне человеком поверхностным, но тут меня поразила меткость, нерасплывчивость характеристики. И ведь слова эти только на первый взгляд могут показаться обидными, а на самом деле ничего по-настоящему обидного в них нет. Знаете, почему? — Артём выбрал в Кристине то, что, по его мнению, присуще и ему самому. То есть если уж он и хотел обидеть Кристину, то заодно с самим собой.