Задача на выживание (Путь уцелевшего)
Шрифт:
Аристокра нахмурился:
— Возможность?
— Именно, — подтвердил Прессор. — Я вовсе не уверен, что мы захотим вернуться в Республику. Или вообще куда-либо улететь, раз уж зашла речь.
Он подрегулировал управляющий жезл.
— Вы разве не объяснили ему, где они находятся? — спросил Формби, направив взгляд на Джинзлера.
Прессор застыл, держа палец на кнопке пуска.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Боюсь, наш разговор не зашел настолько далеко, — признал Джинзлер.
Прессор посмотрел
— Почему бы вам не сказать это сейчас? — предложил он.
У Формби дернулся рот.
— Вы — в самой глубине засекреченного оборонительного рубежа Чисской Державы, — сообщил он. — Находиться тут запрещено без специального разрешения. Теперь, когда мы про вас знаем, боюсь, вам не будет позволено остаться.
Узел в животе Прессора затвердел.
— Ясно, — сказал он, вновь принимая бесстрастный тон. — А если мы откажется улететь?
— Надеюсь, вы не откажетесь, — произнес Формби столь же бесстрастным голосом. — Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, необходимую для доставки ваших людей в любое место, в которое вы захотите отправиться. Это лишь небольшая компенсация за то, что вам пришлось пережить.
— Ясно, — повторил Прессор. — Что ж, вы можете представить этот вопрос на рассмотрение директора Улиара и Распорядительного Совета. Они и примут окончательное решение.
Джинзлер наклонил голову набок.
— А кто это: директор Улиар?
— Он глава нашей колонии, — ответил Прессор, нажимая кнопку пуска.
Дверь позади него закрылась, и сдвоенная кабина начала спускаться.
— Понятно, — кивнул Формби. — Простите… я принял вас за здешнего лидера.
— Я — Страж, — сказал Прессор. — Мои Миротворцы и я поддерживаем в колонии порядок. А все политические решения принимают директор Улиар и Распорядительный Совет.
— Вы говорите словно о корпорации, — заметил Джинзлер.
— А почему нет? — пожал плечами Прессор. — Корпорации функционируют гораздо лучше, чем та политическая сумятица, которую мы оставили в Республике.
— Да, конечно, — поспешно согласился Джинзлер.
— А сколько вас тут? — поинтересовался Формби. Прессор отвернулся от них.
— Полагаю, все дальнейшие вопросы вам следует задавать директору Улиару.
В кабине наступила тишина, если не считать далеких скрипов, громыхания турболифтовой машинерии и мелодичного бормотания героонцев, сгрудившихся в дальнем углу. По-видимому, все еще заверяют друг друга, что с ними все в порядке, решил Прессор, брезгливо разглядывая мертвых зверюг, обернутых вокруг их плеч.
С хриплым скрипом сдвоенная кабина остановилась.
— Следуйте за мной, — сказал Прессор, вновь касаясь управляющего жезла. — Нужно разыскать директора Улиара.
Дверь открылась, он шагнул наружу…
И круто затормозил. В глубине турболифтового вестибюля, как и было оговорено, стояли наготове трое Миротворцев,
И вот насчет этой части Прессор уж точно не договаривался.
— Директор Улиар, — сказал он вместо приветствия и двинулся через вестибюль к группе старших, стараясь сохранять спокойный вид. — Советник Таркоза; советник Кили, — добавил он, поочередно кивая каждому из этих двух стариков. — Что вас привело сюда?
— Не изображайте невинность, Страж, — посоветовал Улиар. — Вам это не идет. — Затем он увидел странную компанию, появившуюся из кабины турболифта, и морщины вокруг его глаз сделались еще глубже. — Так это и есть наши гости?
— Некоторые из них, — ответил Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари будто застыло, а ее кожа выглядела слегка бледной. — Знаете, вряд ли это место годится для такой исторической встречи. — Он со значением посмотрел на двух советников. — Так же как и состав участников.
— В полном составе Совет соберется чуть позже, — сказал Улиар. — Но я считаю, что те из нас, кто действительно пережил Разорение, имеют право первыми взглянуть в лицо наших погубителей.
— Это важное событие, с которым будут связаны важные решения, — настаивал Прессор, не повышая голоса. — Вероятно, самое значительное из того, что произошло с момента нашего прибытия сюда. Хартия специально оговаривает, чтобы при обсуждении таких вопросов присутствовал весь Распорядительный Совет, а также представители Выживших и колонистов.
— И они будут присутствовать, — пообещал Улиар, с усилием улыбнувшись. — А пока, мне думается, в роли наблюдателя колонистов может выступать инструктор Табори.
— Но…
— Которые из них джедаи? — вклинился Кили, нервно шныряя взглядом по группе чужаков, остановившихся у двери турболифта в некоторой неуверенности. — Страж! Которые из них джедаи?
— Здесь нет джедаев, — ответил Прессор. — Они все еще заперты в одной из кабин турболифта.
— Нет джедаев, говорите? — снова заговорил Улиар. — И даже не… Ба, глядите, инструктор Табори: тут ваша дочь! Ну надо же…
Невольно напрягшись, Прессор оглянулся. Эвлин как раз выходила из кабины, следуя за последним из героонцев, и ее спокойствие резко контрастировало с волнением ее матери.
— Она мне помогала, — пояснил Прессор, возвращаясь взглядом к Улиару.
— Да неужели? — сказал Улиар, словно для него это было сюрпризом. — Вы взяли племянницу наверх, в Четвертый дредноут, подвергнув ее повышенной радиации? Не говоря о риске, исходившем от потенциально опасных нарушителей… Весьма странный поступок.