Задание на всю жизнь
Шрифт:
Взяв зульбие, занжибил и расплачиваясь, Мирза предупредил:
— Дорогой Мамедов, теперь вы должны как можно реже бывать на этой улице.
— Меня здесь зовут Джабраил Аскар.
И они, улыбнувшись друг другу, распрощались.
Продавец халвы опять водрузил на голову свой товар, запел обычную песню и пошел дальше в поисках покупателей.
— Вот негодник… — восхитился муфтий. — В такую жару!
— Видно, у его хозяина дела идут плохо.
— Возможно… — согласился муфтий. — Сейчас людям не до халвы… Беспокойное
Мирза сочувственно вздохнул.
— Та-а-к… — муфтий протянул руку к чашке… — Попробуем халву… А неплохо… Вкусно, вкусно…
В понедельник к трем часам Мирза явился на улицу Поян-хиабан, чтобы купить халвы, которая так понравилась муфтию. Джабраил Аскар стоял на условленном месте, расхваливая свой товар, хотя покупателей не видно было.
Едва поздоровавшись с Мирзой, он скороговоркой сообщил:
— Сейчас должен подойти один человек. С виду интеллигент. На мизинце у него серебряный перстень. Я вам двоим взвешу по двести граммов халвы зульбие и заверну в одинаковую синюю бумагу. Следите за ним. В какой бы двор он ни вошел — идите тоже… Если на улице никого не будет… А вот и он, смотрите!
Не успел он взвесить и завернуть Мирзе халву, как подошел человек в тонком светлом костюме и попросил двести граммов зульбие.
Протянув правую руку с серебряным перстнем на мизинце, он взял сверток и молча удалился.
Мирза двинулся в ту же сторону, рассматривая витрины и не упуская из виду человека с перстнем. Пройдя несколько улиц, они один за другим свернули в узенький переулок и почти одновременно вошли в какие-то ворота.
В невзрачном дворе было несколько квартир, соединенных между собой узкой балаханой. На двери, к которой подошел человек с перстнем, белела табличка с надписью: «Доктор Захид Хамадани».
Доктор открыл дверь.
— Милости прошу… — пригласил он.
Мирза поблагодарил и первым вошел в комнату. Здесь было все, что необходимо зубному врачу: на белом столике блестели аккуратно сложенные инструменты, возле настенного зеркала стояло специальное кресло.
— Ну, здравствуйте… — наконец сказал доктор. Глаза его потеплели.
— Здравствуйте! — улыбнулся Мирза.
— Вам привет из Москвы, от Петра Ивановича. Беспокоился, запрашивал. Мы знали о вашем прибытии и устройстве на работу. Обо всем сообщили.
— Спасибо… — поблагодарил Мирза.
— Как обстоят у вас дела сейчас? — Доктор усадил Мирзу в кресло.
«Пациент» коротко рассказал о последних событиях, затем передал конверт.
— Это для Москвы…
— Хорошо… Отправим…
Спокойное лицо… Спокойный голос… Тихий кабинет… Все было каким-то необычным после напряжения последних недель.
Мирза Садыков впервые за много дней на чужбине почувствовал себя легко. Но дела ждали его.
— Как я увижу вас в случае необходимости? — спросил он.
— Сегодня мы не можем долго беседовать. На этот раз я хотел лишь ознакомиться с вашими зубами… — без улыбки сказал
Мирза невольно охнул.
— Больно? — спросил врач. — Жаль… Хороший зуб… Крепкий был зуб… Теперь будем лечить…
В назначенное время Мирза, приложив руку к щеке, уходил к врачу.
Так он держал связь с Москвой, с Центром советской разведки, получал оттуда указания, отсылал свои донесения.
Сейчас мы перелистываем пожелтевшие листки, которые доставлялись в Москву необычной почтой. Они и повествуют о прошлых днях.
Прочтем остальные.
ПОЕЗДКА
Гляди, вращается небесная твердь,
Глотает царство и людей водоверть.
Родной земли не покидай. Лучше — смерть!
В скитанье дальнем каждая верста — враг.
Мирза попросил муфтия похлопотать об иранском паспорте — тазкире. Муфтий согласился, что документ необходим.
— Однако, — сказал он, — для этого нужно поездить… Возможно, мои друзья в северных провинциях смогут добыть тазкиру. В Мешхеде это намного сложнее.
Предложение устраивало Мирзу.
Он понимал, что, отправляя его в поездку, муфтий получает возможность лишний раз проверить его в новых обстоятельствах, а также познакомить с людьми на местах. В свою очередь Мирзе нужно было взглянуть своими глазами, как поставлено дело у муфтия, узнать о его тайных связях, о размахе деятельности и опорных пунктах. Он начал готовиться к поездке в пограничные иранские селения, где, по словам Садретдинхана, должен был найти его преданных друзей.
— Но ехать без документов, вероятно, тоже опасно? — предусмотрительно спросил Мирза.
— Вы правы… — согласился муфтий.
— В любую минуту… — стал объяснять свою мысль секретарь, но муфтий, скользнув взглядом по его озабоченному лицу, перебил:
— Мы полагаем, для такого путешествия в тазкире нет необходимости. Во-первых, вас будет сопровождать верный человек, во-вторых, вы на всякий случай смените имя и фамилию. Ведь кроме нескольких близких мне людей, вас никто не знает. А о новом имени мы уже позаботились.
Мирза вопросительно взглянул на муфтия, и Садретдинхан торжественно, медленно произнес:
— Фархад Али Заде! Распространенное в Иране имя. Вас, без сомнения, примут за иранского шиита. А если возникнут затруднения, говорите: «Я ученик такого-то муфтия!» Этого достаточно…
Последние слова были произнесены не без гордости.
Потом имам отечески добавил:
— Конечно, нужно быть осторожным.
— Но ведь я еду к вашим мюридам.
— Мои мюриды живут у самой советской границы. Вы как раз туда и едете. Не думайте, что там нет русских агентов, наших врагов.
— Понятно, господин…