Задание на всю жизнь
Шрифт:
— Вы заметили что-нибудь в отношениях между муфтием и драгоманом?
Мирза задумался, подыскивая более точное слово.
— Неприязнь? — пожал он плечами.
— А не больше?
— Возможно, и больше… Но понимаете…
— Да… — перебил Хамадани, — они оба хитры, двуличны… Сейчас им не остается ничего иного, как быть вместе, помогать друг другу.
— Но в конце концов они перегрызутся… — более уверенно сказал Мирза.
— Им нужно помочь в этом… — улыбнулся Хамадани.
— Постараюсь… — серьезно пообещал Садыков.
АЙНАГУЛЬ
Спрошу —
Не дочь ли народа сокровище это?
Мирза и Хан Казы, вернувшись из очередной поездки, доложили муфтию, что переход русского инженера через границу будет осуществлен.
Не успела появиться на лице Садретдинхана довольная улыбка, как Хан Казы согнал ее.
— Вот только Советы усилили охрану границы. Групповые переходы теперь почти невозможны.
— Что же вы предлагаете? — помрачнев, спросил муфтий.
Мирза молчал. У него были свои соображения. Но не так-то легко высказать их вслух, да еще при свидетеле. Лишь наедине с муфтием он решился на откровенность.
— В сопровождающие нужно послать не вооруженных всадников, а двух ловких, хорошо знающих переходы, проводников.
— Хан Казы подобрал именно таких людей.
— Сколько их?
— Четыре человека…
— Это много. Целая группа. Ее легко обнаружат во время перехода границы или при возвращении. Притом сопровождающие своей внешностью не должны вызывать подозрений.
— Правильно… — согласился муфтий. — Это лучший вариант… Переговорим с нашими людьми на местах. Подберем подходящих и отправим…
Мирза сделал паузу и неожиданно предложил:
— А если отправить женщин?..
— Женщин?! — удивился Садретдинхан. — Есть ли проводницы?
— Найдем, муфтий-эфенди, — ухмыльнулся Мирза. — Во время последней поездки я приметил кое-кого. Если разрешите, вернусь в Ширван-Буджнурд и привезу.
— Хорошо. Завтра же и отправляйтесь. Одного дня вам вполне хватит.
Во время последней поездки в «Дашт-и-Туркман» Мирза несколько минут разговаривал с Айнагуль.
Эта встреча толковалась джаргеланскими мюридами по-разному. Одни серьезно, другие полушутя распространяли всякие небылицы.
Особенно злословили главарь шайки джаргеланцев Мулла Мухаммед и имам кишлачной мечети Нафас Ахун. Секретарь муфтия им не нравился. И они были рады пустить слух, что Айнагуль после беседы с ним стала заметно веселее.
Мюриды посмеивались с оглядкой: уезжая, Мирза от имени муфтия предупредил Кульджан Ишана и Нафас Ахуна, чтобы они «относились к женщине с должным вниманием и не обижали ее».
— Возможно, господин муфтий привлечет ее к выполнению важного задания, — многозначительно проговорил Мирза.
Проводив его, мюриды хватались за вороты чекменей и шептали:
— Прости, всемогущий, поистине пути твои неисповедимы…
Но в глаза Мирзе они не смели что-либо сказать, ибо больше боялись земного муфтия, чем скрытого в небесах всевышнего…
Определенность в судьбу Айнагуль
Вероятно, Мирза рассказывал очень горячо: доктор невольно улыбнулся:
— Неужели, царевна столь прекрасна? Вы так близко восприняли ее участь!
— Да, прекрасна, — серьезно ответил Мирза. — Но ее красота — в сердце, в чистой совести, в любви к Родине, в ее ненависти к этим людям, среди которых она сейчас живет. Может быть, придет время и я напишу о ней поэму!
Хамадани улыбнулся. Затем, помолчав, он достал из ящика письменного стола книгу и пинцетом вынул из ее толстой обложки белый плотный квадратик размером чуть меньше спичечной коробки.
— Ваша пленница не похожа на эту?
Мирза на мгновение растерялся. Перед ним была фотография Айнагуль. Он осторожно взял фото из рук доктора.
— Да, она… Видимо, снималась года два тому назад. Конечно, здесь она лучше: я видел ее очень измученной. В чем же дело? — поднял он глаза на доктора. — Кто эта женщина?
— Слушайте, друг мой. На эту женщину вы обратили внимание, казалось бы, случайно. Но она — очень нужный нам человек. Вам поручено во что бы то ни стало вызволить ее. Это одна из активных общественниц туркменского аула Джида-Тепе, депутат местного Совета. Ее муж коммунист. У них двое маленьких детей: восьмилетняя девочка Зульхумар и десятилетний сын Зульфикар… Попала Айнагуль к бандитам случайно: они увели ее в один из налетов на аул и ничего не знают о ней. Несмотря на то, что Кульджан Ишан, Мулла Мухаммед, Нафас Ахун отъявленные головорезы, все же в них сильно чувство племенного родства, впитанное с молоком матери. А Айнагуль оказалась из одного с ними племени. Поэтому мюриды пока стараются сломить ее сопротивление и выдать замуж за одного из бандитов.
Мирза напряженно слушал доктора.
— Теперь, — продолжал Хамадани, — надо решить, как спасти Айнагуль. У вас есть какие-либо планы?
— Я уже много времени ломаю голову над этим, — проговорил Мирза. — Есть несколько способов переправки ее на родину, однако все они сложны. Необходимо, как говорится, без следов вытащить волос из теста. Лучше всего, по-моему, выполнить поручение руками муфтия.
— Понял, — сказал Хамадани. — В ближайшее время муфтий намерен переправлять людей?
— Должен пойти человек Хайдар Хаджи…
— На этом и решим…
Хамадани и Мирза подробно обсудили детали приемлемого варианта возвращения Айнагуль на родину.
— Вам необходимо в ближайшее время совершить еще одну поездку в Джаргелан, встретиться с Айнагуль и осторожно изложить ей предлагаемый нами способ перехода границы. От нее будет требоваться одно: пусть заверит мюридов, что она не понимала их по недомыслию. А теперь согласна во славу ислама выполнить любое поручение уважаемого досточтимого муфтия. Если муфтий и Хайдар Хаджа захотят побеседовать с ней, пусть твердит: «Я к вашим услугам, если на то будет воля всевышнего. Сделаю, что прикажете, и возвращусь обратно».