Задание на всю жизнь

Хакимов Абдулла

Муфтий ничего не делал просто так, без задней мысли. Даже в том, что он поручил секретарю пойти с туркменом, была, видимо, какая-то цель.

По дороге Мирза напряженно размышлял.

«Джаббар-ага мог бы справиться один… Неужели муфтий не доверил ему свои вещи? Чепуха. Этот пройдоха через меня хочет узнать, как будет вести себя атташе, что скажет…»

Мирза и Джаббар вошли в ворота консульства и направились в отделение военного атташе. Служащие-индийцы проводили гостей до самого кабинета мистера Хамбера.

Военный

атташе приветствовал гостей на фарси.

Джаббар-ага еще не совсем оправился, но постарался непринужденно сообщить:

— Уважаемый муфтий прислал все требуемые вещи. Однако, нужно сказать, он был крайне удивлен.

Мистер Хамбер рассмеялся…

— О, здесь ничего особенного нет. Передайте муфтию мою благодарность. Просто я собираюсь участвовать в пятничной молитве. Мы обязательно увидимся.

Последние слова относились к Мирзе.

Действительно, все просто. Но об этом нужно было узнать.

В пятницу Садретдинхан долго ждал гостей. После молитвы он, как обычно, задумчиво сидел на суфе и курил одну за другой сигары. В воротах мечети показались мистер Хамбер и индиец из консульства Миян Хашим. Муфтий издалека не сразу узнал атташе. Тот, казалось, действительно вышел на маскарад: халат был короток для высокой неуклюжей фигуры, большая чалма плотно прикрывала длинные уши, делая комичным продолговатое желтое лицо. На улице незнакомые люди в самом деле могли принять этого человека за спешившего на пятничную молитву богатого мусульманина. Но странный прихожанин явился с большим опозданием: молитва уже кончилась.

Когда гости приблизились, муфтий, не сдержав улыбки, поднялся им навстречу и тепло поздоровался. Услышав голоса, Мирза появился из своей худжры. Все зашли к муфтию. Хотя Хамбер сам отлично владел фарси, он почему-то счел нужным привести с собой Миян Хашима в качестве переводчика.

Гости задержались ненадолго. За пиалой чая мистер Хамбер поинтересовался делами и самочувствием уважаемого Садретдинхана.

— Отчего у господина муфтия рассеянный вид?

— Такова доля одиноких на чужбине… — коротко ответил Садретдинхан.

— Засиживаться на одном месте вредно. Это угнетает человека. Я люблю часто менять обстановку и климат. Мне, например, надоела адская жара Мешхеда.

— Я тоже так думаю, господин Хамбер.

Гость пробежал глазами по разбросанным на низком столике журналам и газетам, просмотрел последний номер «Ёш Туркестан» и поднял глаза на муфтия.

— Вы глубоко все это анализируете? — показал он на столик.

— Журналы и брошюры, выпускаемые «Милли истиклал», сейчас много места уделяют событиям в Кашгаре. Конечно, я размышляю об этом…

— Какие же события привлекли вас?

Муфтий пристально посмотрел на майора.

— Там образована национальная республика…

— Верно? — удивился Хамбер.

Атташе знал о событиях в Кашгаре уж никак

не меньше муфтия, и Садретдинхан понимал это. Но если гость вступил в игру, почему же не принять участие в ней и хозяину?

— Да! И это для нас радость.

— Несомненно. Ведь можно сказать, Восточный Туркестан — часть вашей родины, И стоять в стороне от событий, происходящих там, видимо, не совсем по душе такому поборнику нации, как вы?

Мистер Хамбер начал открывать карты.

— Я в безвыходном положении и не знаю, что делать… — вздохнул муфтий.

— А что вы скажете, если мы и пришли, дабы вызволить вас из этого положения?

Так бы и нужно давно говорить! К чему маскарад, к чему это прощупывание! Ясно, англичане хотят послать своего испытанного человека в Кашгар. Муфтий прекрасно знал: отказаться от приказа шефа даже в очень вежливой форме нет никакой возможности. Немного подумав, он ответил:

— Я был бы вам благодарен. Может случиться, что события в Восточном Туркестане явятся началом претворения в жизнь и наших надежд.

— Вот именно. Необходимо поддержать новую национальную мусульманскую республику! Мы верим, господин муфтий сыграет в этом большую роль…

Через три дня муфтий побывал в консульстве и вернулся не только с надлежащими указаниями, но и с золотыми монетами. Мирза протянул имаму письмо из Парижа от Мустафы Чокаева, переданное через турецкое посольство.

Руководитель «Милли истиклал» сообщал, что его очень интересуют события в Восточном Туркестане, и сулил возможные выгоды, которые даст мусульманам созданная там независимая национальная республика. Поэтому, отмечалось в письме, необходимо ускорить выезд господина муфтия в Кашгар для оказания помощи некоторым великим государствам.

Озабоченный тем, как скорее добраться до Восточного Туркестана, муфтий вызвал Мирзу и рассказал о последних событиях.

— Да, не суждено нам остаться в Мешхеде, дорогой Фархад.

— Всякое событие имеет свои хорошие стороны. Возможно, и ваш переезд в Кашгар к добру.

— Это-то так. Но вы только подумайте, каково мне, старому человеку, одному пускаться в такую даль? — вздохнул муфтий и скользнул прищуренным взглядом по лицу своего помощника.

— Вера и воля придадут вам силы, господин муфтий.

— И это правильно. Но я думаю, что мне было бы намного легче, если бы рядом со мной и там был полюбившийся мне, как сын, умный и верный человек.

Мирза ждал этого приглашения и, как всегда, с почтительной твердостью ответил:

— Где учитель, там и ученик. У тех, кто плывет в лодке, на всех одна жизнь.

— Молодец! Благодарение вашему отцу. Я ожидал именно такого ответа! Вы несказанно обрадовали меня.

Немного подумав, Мирза с сожалением вздохнул.

— Но мне кажется, мой отъезд будет невозможным, господин муфтий…