Задание: Токио

Айронс Эдвард Сидни

– Да, это здесь, – сказал он.

Лицо старого рыбака исказилось от страха.

– Вы хотите сойти на берег, сэр?

– Да.

– Это запрещено. Полиция специально...

– Я знаю.

– В Хатасиме сейчас все больны. Говорят, американцы всех потравили.

– Вы можете подождать нас, сидя в лодке. Здесь вы будете в безопасности. Но вы должны непременно нас дождаться.

Старик метнул взгляд на Лиз.

– Госпожа тоже сойдет на берег?

Лиз ответила на безукоризненном токийском диалекте:

– Да, я тоже сойду

на берег. Мне совсем не страшно.

На ней были брюки и непродуваемая кожаная куртка с капюшоном. Темные волосы были изящной перехвачены желтой ленточкой. Карие глаза деловито поблескивали под стеклами очков.

– Я дождусь вас, – пообещал рыбак.

Дарелл спрыгнул на берег и предложил Лиз руку, но девушка выбралась без его помощи, поправила очки и устремилась вверх по тропинке. Уж не прошла ли она тренировку в мэрилендском "лагере", невольно подумал Дарелл. Если – да, то от нее будет больше пользы, чем он ожидал.

После провонявшего рыбой баркаса ему приятно было снова очутиться на свежем воздухе. Тропинка, змеившаяся наверх между кривыми и согнутыми ветрами сосенками, была выложена гравием и с одной стороны огорожена проржавевшими перилами. Туман сизыми клочьями окутывал верхушки сосен. Где-то наверху раскатисто заухал бронзовый колокол. Кругом не было ни души. Обычно, в самый разгар туристического сезона, здесь на каждом шагу кишели бы обвешанные фото – и кинокамерами путешественники. Перед торием был разбит сад, а за ним зеленел аккуратно подстриженный изумрудный газон. Снова гулко ухнул колокол.

– Как будто все вымерли, – тихо сказала Лиз.

– Кто-то звонит в колокол, – напомнил Дарелл.

Они поднялись по широким каменным ступеням к изножью храма и остановились перед входом с колоннами по бокам. Вход по обеим сторонам охраняли каменные псы с разверстыми пастями и крылатые драконы. Перед высокой двустворчатой деревянной дверью Дарелл снял обувь; Лиз тут же последовала его примеру. В сумрачной полутьме внутри храма мелькнуло что-то желтое, и несколько секунд спустя в дверях показался молодой бритоголовый прислужник в длиннополых шафрановых одеяниях. Он поочередно обвел настороженным взглядом Дарелла и Лиз.

– Сэр? Госпожа?

– Мы бы хотели поговорить со священником, – вежливо произнес Дарелл.

– Он медитирует. Мне очень жаль.

– Дело крайне срочное.

Юноша нервно облизал губы и отвернулся.

– Мне очень жаль, – повторил он и шагнул в проем двери.

Дарелл быстро схватил его за руку. Юноша зашипел, как змея, и попытался вырваться. Но Дарелл зажал его руку железной хваткой.

– Не бойся, я не причиню зла ни вашему священнику, ни Камуру-сан.

Глаза мальчика испуганно расширились.

– К...Камуру-сан?

– Молодой госпоже, которая пришла сюда.

– Здесь не было никакой молодой госпожи.

– Меня не интересует, что вы говорили полицейским – я знаю, что она здесь была.

– Кто вы? Я вижу, что вы американец,

но...

– Мы друзья Камуру-сан. Мы пришли, чтобы помочь ей.

Мальчик плотно сжал губы и решительно потряс головой. В эту секунду глубокий и мягкий голос произнес:

– Я здесь, Минамото.

Мальчик едва не заплакал от облегчения. Дарелл повернулся к священнику, который вышел из-за колонны. Глаза полного японца, облаченного в одеяние синтоистского священника, излучали спокойствие и доброту. Он дружелюбно улыбался. Руки были сложены на животе. От него веяло ароматом благовоний.

– Ее здесь нет, сэр, – сказал священник.

– Отец, – начал юный прислужник, – вы же обещали, что не скажете. Тем другим вы ведь не говорили, и полицейским тоже...

– Эти люди совсем другие, – произнес священник. – Не бойся, Минамото. – Он посмотрел на Дарелла, потом перевел взгляд на Лиз. – Вы ведь и вправду не причините вреда нашей маленькой Йоко?

– Мы хотим только спасти ее.

– Она была очень больна, бедная малышка. Такой удивительный талант. Она – настоящее воплощение наших старых мастеров. В нее вселился их дух. Она – изумительная художница, а наш храм ей особенно полюбился.

– Когда она приходила сюда?

– Вчера ночью, точнее – поздно вечером. Она вся горела в лихорадке. Она...

Лиз перебила его.

– А как она сюда добралась? Ведь деревня очень далеко отсюда.

– Она добралась вплавь. Она плохо помнила, как ей это удалось. По ее словам, ее охватил страшный жар, а кругом умирали люди. – Священник тяжело вздохнул. – Бедняги. Мне это не понять. Смертному не дано постигнуть, как можно выжить, когда свирепствует подобный мор. Я нашел ее на берегу и отнес сюда, а Минамото помог выходить ее. Лихорадка быстро утихла, и она ушла.

– Значит, полицейские уже здесь побывали? – спросил Дарелл.

– Да, на рассвете. Они тоже искали ее.

– Что вы им сказали?

– Ничего. Йоко была очень напугана. Возможно, из-за тяжкого недуга ее разум еще был помрачен, и ей повсюду мерещилось что-то страшное. Ей казалось, что ей грозит опасность.

– По словам мальчика, здесь побывали еще какие-то люди.

– Да, всего два часа назад. Мне кажется, они русские. Я занимался утренней медитацией и отказался принять их. Потом заглянули господа из Китая.

– Как – все вместе?

– Нет-нет, по отдельности. Они прибыли на разных лодках и не встретились друг с другом. Им я тоже ничего не сказал.

– А почему вы рассказали это мне? – поинтересовался Дарелл.

– Йоко сказала, что если придет американец, то ему можно довериться. Вы ведь американец. Должно быть, она вас имела в виду.

Дарелл подумал, что Йоко говорила про Билла Черчилля, но не стал смущать священника.

– Где она сейчас? Она все еще на острове?

– Не говорите, отец! – выкрикнул мальчонка-прислужник и, внезапно повернувшись, опрометью кинулся вниз по ступенькам.