Задание
Шрифт:
вял и неразговорчив.
Когда стемнело и пришло время топить вторично, Пашка оживился. Он зашел
в комнату Краузе, чтобы растопить печь, но майор одевался и выгнал его.
Пашка растапливал вторую печку в коридоре, когда Краузе прошел мимо него.
Майор был в теплой куртке и меховой шапке.
Обер-лейтенант Курт последние дни из кожи вон лез, чтобы выслужиться
перед майором. Он работал и вечерами, все время попадался майору на глаза с
озабоченным
до двери, услужливо распахнул ее. Майор брезгливо поблагодарил.
Обер-лейтенант ушел в свою канцелярию, а Пашка подождал немного и с
ведром и совком в руках пошел в кабинет майора. По коридору, заложив руки за
спину, прохаживался дежурный унтер-офицер с большой кобурой на поясе. Пашка
деловито открыл дверь в кабинет, вошел. Было темно, он зажег керосиновый
фонарь и поставил его на пол. Дрова и растопка были сложены загодя на
железном листе у печки. Пашка стал выгребать золу в ведро. Выгреб до
половины и прислушался. Шаги были далеко, в той стороне коридора.
Пашка бесшумно метнулся к коробкам, торопливо открыл верхнюю. В ней
рядами лежали тушки синиц. Пашка подцепил ватную подстилку, отогнул ее --
ноготь скребнул по картонному дну, Пашка и так вертел коробку, и сяк, пока
догадался смерить ее глубину. Сверху палец уходил в нее до половины. А когда
приложил палец снаружи, то сразу увидел: коробка была толстой, почти на всю
длину пальца. Значит, двойное дно.
Шаги дежурного были уже у самой двери, Пашка прикрыл коробку и бросился
к печке. Стал догребать золу. Дверь открылась, дежурный посмотрел на Пашку,
обвел глазами комнату и закрыл дверь.
Шаги стали удаляться -- Пашка снова был у коробок. Он достал из кармана
короткий сапожный нож и резанул внутри вдоль стенки коробки. Торопясь,
отогнул картонное дно и просунул палец...
Есть! Он выдрал дно, тушки посыпались на стеллаж. Под верхним дном
лежали стопки бумаг. Бросились в глаза фотокарточки, как на документах. Он
зы-греб бумаги и стал вскрывать вторую коробку, потом третью. Документы были
во всех! Особенно много в четвертой. Возясь с шестой коробкой, он услышал в
глубине школы четкие шаги обер-лейтенанта. *· Пашка сгреб тушки,
вывалил их кое-как в коробки, закрыл и наспех поставил друг на друга.
Шаги были уже рядом! С охапкой бумаг в руках он добежал до печки. Шаги
остановились, Курт что-то коротко сказал и взялся за ручку. Пашка сунул весь
ворох бумаг в топку, как можно дальше.
Обер-лейтенант вошел и посмотрел
засовывал в печку щепки. Обер что-то недовольно пробурчал и подошел к шкафу.
Стал перебирать в нем папки.
Пашка не мог дольше тянуть, надо было разжигать.
Страха не было, был азарт. Так бывало раньше, в драках против двоих или
троих. Его охватывала холодная ярость -- он лез на кулаки, бил зло и
побеждал.
Обер, насвистывая, листал бумажки. Пашка зажег спичку и поджег кусок
бересты. Потрескивая, занялся огонь. Пашка стал раздвигать щепки, чтобы не
слишком разгорелось.
Обер пошел к двери, не закрыв шкафа. В руках у него была какая-то
папка. Он опять недовольно посмотрел на Пашку и вышел, оставив дверь в
коридор открытой.
Пашка протянул руку над огнем и стал вытаскивать документы. Огонь лизал
руку, но Пашка вытащил все бумажки и всунул их в ведро. Зола просыпалась на
пол. Наспех он разровнял золу в ведре, чтобы закрыла бумаги.
Обер уже возвращался, и Пашка торопливо насовал в печку дрова. Курт
вошел, и Пашка кряхтя поднялся. Фашист показал ему на просыпанную золу и
что-то сказал, видно, сердился.
– - Сейчас, не все сразу, -- спокойно сказал Пашка и показал на полное
ведро, -- вынесу вот...
Он вышел во двор и прошел за уборную, к забору.
– - Эй!..
– - Я тут!
– - прошептал Лешкин голос.
– - На, бери!
– - Пашка стал просовывать бумаги в щель между досками.
– -
Там еще есть, сейчас схожу.
– - Сергуня велел тебе к мосту идти, там Гаврин ждет. По тропе у реки
постов нет. Гаврина к партизанам отведешь.
– - Куда идти?! Я еще дело не сделал!
– - Это приказ!
– - звенящим шепотом сказал Лешка.
– - Уходи немедленно.
– - Ладно, -- засмеялся Пашка, -- наконец воевать будем!
Он еще хотел спросить, где они встретятся, но Лешка уже пробирался
кустарником. Пашка был раздет, пришлось вернуться в школу за ватником.
Дежурный не обратил на него внимания. Пашка оделся, вышел во двор и спокойно
прошел мимо часового в воротах.
Лешка, засунув документы на грудь под рубашку, спустился в заросший
жимолостью овражек, прошел по нему подальше и только там выбрался наверх, в
чистый сосняк. Дул ветер, небо нависло глухое, беззвездное, было
пронизывающе холодно.
Лешка остановился. Только сейчас он осознал, что в его руках те важные
документы, достать которые Сергей уже не надеялся. Теперь он остался один, и