Задом наперёд
Шрифт:
Внутри сундучка оказались три артефакта. Александр сумел определить, что один их них был защитный, второй - лечебный, третий - боевой. Однако ничего больше он о них сказать не смог: не хватало знаний.
Кроме артефактов там оказались одиннадцать драгоценных камней, заполненные магической энергией. И пять кристаллов памяти. Что было на них записано он понять не смог.
Эдель предложила ему забрать сундучок с содержимым к нему домой и там попытаться разобраться с этими вещами более тщательно. Он так и сделал, полностью одобрив это решение.
Вечером этого дня Александр проводил Эдель в местный аэропорт на рейс до Стокгольма, откуда она должна была вылететь в Париж.
* * *
Александр появился в
Отметившись на кафедре математики и поговорив "за жизнь" с преподавателями, вынужденными в этом году по графику работать в приёмной комиссии, он направился на факультет искусств, где также в приёмной комиссии работал его хороший знакомый доцент Боря Буря. Фамилия этого доцента у незнакомых с ним людей всегда вызывала много эмоций, но его друзья знали Бориса как весьма флегматичного человека, почти никогда не проявляющего никаких эмоций, но как хорошего друга, всегда старавшегося помочь, если в чём-то мог оказать содействие.
– Боря, привет! Как твоё "ничего"? Всё в порядке, проблем нет?
– обратился Александр к приятелю, найдя его за столиком с табличкой "Ответственный секретарь приёмной комиссии" и читающего на французском языке толстенный фолиант под названием "Научные труды факультета искусств Сорбонны за 1969 год."
– О, Саша, привет! Давно тебя не видел. С даты банкета по поводу защиты тобой докторской диссертации. Отдыхаешь после трудов праведных?
– С таким отдыхом, как случился у меня, лучше работать, чем отдыхать.
– Давай рассказывай, а я подумаю, чем смогу тебе помочь.
– Как мне помнится года три назад ты подрабатывал на курсах подготовки иностранцев по русскому языку, желающих поступить на обучение в университет?
– Было дело, но не три, четыре года назад. Эх хорошее время было! Молодой, холостой, да ещё аспирант, подающий надежды. А к чему ты вспомнил это время?
– Не знаю, запомнил ли ты на этих курсах студентку из Сорбонны, француженку, обучающуюся тоже искусствоведению, некую Эдель Бертье?
– Как же, как же! Её невозможно было не запомнить! Настоящая принцесса, звезда курсов того года. Мужики вокруг неё так и увивались. Да и ты, помнится мне, тоже не в углу стоял, отвернувшись, а знаки внимания ей оказывал, всё в библиотеке рядом с ней пропадал. А что случилось?
– Да ничего особенного. Просто я с этой Эдель долгое время переписывался. Ну, ты понимаешь, свой французский совершенствовал. На расстоянии. А тут получил от неё письмо, где она мне сообщила, что уже окончила первый год обучения в аспирантуре Сорбонны, пишет диссертацию по искусствоведению, пользуясь материалом, собранным во время работы искусствоведом в музее Д`Орси после окончания Сорбонны. И её диссертация как-то связана то ли с русским изобразительным искусством во Франции, то ли с русскими художниками, обучавшимися там же, короче, не это главное. Так вот она сообщила, что для успешного завершения диссертации ей бы очень хорошо было окончить аспирантуру именно в Ленинграде в нашем университете. Сама она вышла с предложением к руководству Сорбонны, зная, что практикуется обмен студентами и аспирантами между нашими вузами, и хочет поучаствовать, причём с огромным удовольствием, в таком обмене и даже не бесплатно. Она, де, довольно богатая девушка.
Меня же она попросила выяснить, не найдётся ли в нашем университете для неё научный руководитель, способный за год помочь ей подготовить диссертацию, а на второй год и защитить её. Русский язык она выучила в совершенстве, так что с этим - проблем не будет. И как бонус предлагает этому хорошему человеку открыть счёт в банке Парижа на предъявителя и положить на него небольшую
– Ты рассказываешь весьма интересные вещи, но явно не всё договариваешь. В чём твой то интерес?
– Ты как рентгеном всё просвечиваешь. Ну, тебе то я могу всю правду рассказать. Нравится мне эта девушка, не скрою. Да и я ей не безразличен. Чтобы нам быть вместе ей надо оказаться в России, так как меня во Францию не пустят. Вот поживёт она в Ленинграде, поучится в университете, защитит диссертацию. Мы с ней ближе познакомимся. Может что у нас и сложится.
– Ясно. Так я всегда согласен. Лишь бы её из Франции отпустили, да в СССР разрешили приехать. Да на обмен аспирантами разрешение дали. Ты же понимаешь: лично от меня мало, что зависит. А стать её руководителем при написании диссертации да помочь успешно защититься - всегда готов!
– Вот и ладушки! Так я ей сообщу, что руководитель у неё в нашем университете уже имеется. И твои ФИО, а также научные регалии и все остальные сведения о тебе сообщу.
– Ты главное, выясни название её диссертации и что за материал она собрала. А то ещё придётся всё менять и переделывать.
"Ну и я попробую кое-что выяснить в деканате. А уж как будут рады на кафедре моему известию, что ожидается прибытие на учёбу аспиранта из Парижа, да ещё на платное место. А если выгорит обмен аспирантами, то все от радости сойдут с ума!", - мечтал Боря.
– Не проблема! Дня через три с тобой опять встречусь и доложу всю необходимую информацию. Ты телефон и местожительство в связи с женитьбой не поменял?
– Всё осталось без изменений.
– Ну, будь и не хворай!
– Не пропадай надолго и звони!
* * *
Следующим важным делом, которым Александр собирался заняться, было тщательное исследование магических артефактов, доставшихся молодым людям вместе с сундучком архимага Густова седьмого.
С накопителями магической энергии было всё понятно: её запасы были таковы, что хватили бы на инициацию Эдель, её обучение азам магии и некоторым несложным, но очень востребованным в быту магическим заклинаниям, а также на пополнение запасов магической энергии самого Александра для изучения маршрутов по межмировым порталам для научных исследований цивилизаций Красной Земли.
А вот с тремя специальными артефактами пришлось разбираться довольно долго. Только внимательно ещё раз прочитав полученные от архимага материалы и проведя тестирование артефактов путём использования специальных заклинаний, выявляющих их сущность и предназначение, Александр разобрался в их предназначении и научился ими пользоваться. При этом он был вынужден выезжать за город, так как боялся своими неправильными действиями с ними что-нибудь поджечь или взорвать.
Лечебный артефакт имел три режима работы: большое, среднее и малое исцеление. Без подзарядки большое исцеление могло использоваться всего два раза, среднее - пять, а малое до пятнадцати раз в зависимости от типа раны или полученной травмы. Не будучи врачом ему сложно было определить в каком случае какой режим правильнее всего применять, но интуитивно было ясно, что все мелкие порезы, небольшие ожоги и ушибы и т.п. вещи легко излечатся малым исцелением. Более серьёзные травмы: переломы костей, большие ожоги, большинство не смертельных болезней внутренних органов и т.п. необходимо лечить на режиме среднее исцеление, причём проводить его два раза с небольшим перерывом для восполнения необходимых материалов в организме больного. Большое исцеление предназначено для использования практически один раз при очень серьёзной травме или ранении, когда на кону стоит жизнь больного. Это относится и к различным смертельным болезням. К сожалению, не все из них даже при этом режиме лечения полностью излечиваются.