Задверье
Шрифт:
Вариант «спрятаться в кусты» принципиально не рассматривался. Не в моём стиле. Принципы опять-таки, их в сторону не отбросить. Проклятье, если я заочно записал в противники весь Орден Хранителей с его сраной политикой — в груди ничего не ёкнуло, имелось лишь понимание, что ещё долгое время это нужно тщательно скрывать — то уж какой-то отдельный малефик… Смешно, право слово.
Пока разговаривали со Степаном о малефиках, пока гонял по голове мысли, подошла и моя очередь заняться делами финансовыми. Они неслабо так отличались от типовых уже по причине, что почти сразу, получив типовой бланк договора, я спросил
— Уважаемый… Валентин Евгеньевич, — благо бэйдж с ФИО и ранг, в данном случае аколита, имелся в наличии. Помогая нам, неофитам, ещё не умеющим считывать инфу с орденских амулетов, — поскольку я хочу расплатиться самостоятельно, без кредитов, но хочется узнать, какая именно сумма сейчас на счету. Посмотрите, будьте любезны.
Просьба вырвала весьма ещё молодого аколита из привычной для него рутины. Малость оживившись, орденец — на сей раз не сам, а при помощи какого-то амулета, встроенного в перстень на левой руке — просканировал уже мой амулет, после чего малость помедлил и произнёс:
— На балансе две тысячи триста восемьдесят пять пунктов. Кредитная история отсутствует, иных обязательств также не имеется. Стоимость дополнительных предметов на подготовительных курсах в целом составляет три тысячи шестьсот пунктов.
— И, насколько я слышал, позволяется вносить оплату частями, а не всю сразу.
— Да. Начальный платёж не менее трети от общей суммы. Желаете внести именно её?
— Не будем мелочиться, разделим сумму взноса пополам. Одну плачу сейчас, вторую… полагаю, не далее, чем через месяц.
— Это ваше право, неофит Ник Любомирский, — несколько секунд ожидания и вот аколит вновь заговорил. — Остаток на балансе составляет пятьсот восемьдесят пять пунктов. Сейчас я внесу изменения в договор. Вот, остаётся только подписать. Один экземпляр вам, два остаются у нас.
Дождавшись, пока я поставлю свои каракули, подписью именуемые, на всех трёх экземплярах, и отдав мне один из них, орденец вежливо пожелал успехов в обучении и занялся следующим клиентом, Степаном Терлиговым. Мне только и оставалось, что отойти в сторонку, дабы подождать союзника. А заодно услышать перешёптывания тех их согруппников, которых я покамест не знал, даже имена/фамилии толком в голове отложиться не успели.
— Заплатил сам, а он такой же безродный… — с заметной долей зависти и толикой неприязни цедил один паренёк.
— Заплатили! Наверное, чей-то бастард, только без фамилии, — а это вроде как именно бастард, насколько я мог судить по фамилии. Вроде бы, поскольку не сильно тогда концентрировался.
— Тогда бы всю сумму, а не половину — возражал кто-то, кого за спинами разглядеть не получалось…
— Или только половину дали? — а это уже девица, на вид под двадцатник. Вся из себя цветущая, но… некоторые ухитряются и в шестнадцать-семнадцать стать такими красотками, что таки ой. — Нужно будет подойти. Узнать.
Мда, вот стоит сделать нечто вроде и обыкновенное и всё равно привлечь к себе внимание других. Не только из числа безродных и бастардов, как понимаю.
К чему это я? А всё просто. Стоило не просто присмотреться, а ещё выйти из аудитории в коридор, как близ окон с той стороны, на в изобилии присутствующих в местных корпусах креслах виднелись уже знакомые персоны. Неклюдова, Вилецкий, Корчевников.
Приятно посмотреть за реакцией, ой приятно. Провокация других на тот или иной тип действий — хороший приём. Нужно лишь дождаться подходящей ситуации и… Как раз то, что доктор прописал. Понимающая ответная улыбка Неклюдовой. Кривоватая усмешка Вилецкого, барабанящего пальцами по подлокотнику кресла. И попытка Корчевникова резко так встать, впрочем, осаженная тем же Вилецким, который что-то кратко сказал. Осаженный рыкнул в ответ, но попытался взять себя в руки, расслабиться и продолжить наблюдение. Что ж, вот и ещё несколько полезных фактов в мою личную копилку знаний о сокурсниках. Пригодится в самом скором будущем, зуб даю.
Дальше по существу ничего интересного не происходило. Терлигов, решивший пойти по привычному пути — то есть кредитному, хотя тоже получил определённую сумму от трофеев с нашего тестового рейда в Задверье — никакого интереса со стороны юных наблюдателей не вызвал. Зато обратил внимание на заметный интерес упомянутых в мою сторону. Пришлось уже по дороге к выходу кратко пересказать случившееся.
— Любишь ты, Ник, внимание к себе привлекать. Тут это опасно.
— Оставаться «серой мышкой» ещё опаснее. Заманаешься всякую борзоту потом от себя отпихивать. Предпочитаю сразу себя так поставить, чтоб дважды подумали, прежде чем соваться.
Оп-па! Уже на свежем воздухе взгляд поневоле остановился на не совсем обычной картине, на боевой «звезде» из пяти довольно необычных персон, явно относившихся к Ордену, но вместе с тем выделяющихся на общем фоне, как негры на собрании ку-клукс-клана. В смысле, негры не со связанными за спиной руками и вида весьма побитого, а вполне себе довольные жизнью и чувствующие себя если не хозяевами, то зваными гостями. Вот и здесь… несоответствие. Я даже не про то, что вооружены были до зубов, пусть вооружение с бронёй и были из разряда тех, которые при необходимости легко скрыть под длиннополой курткой или там лёгким плащом. Однако цепляло не только… не столько этим. Дальний Восток. К гадалке не ходи! Японцы там или корейцы, тут судить не берусь, но что оттуда, тут никаких сомнений.
— Эт-то ещё что за звери экзотические? — смотря на топающих в отдалении мистиков, спрашиваю у Терлигова, видя, что он их также мимо внимания не пропустил.
— Экзекуторы, — убавив голос почти что до шёпота, выдавил из себя Степан. — В их сторону лучше не смотреть. Плохая примета. И могут запомнить. Прав у них море. А неприкасаемые… Мы не из родов, но и те, если не древние и частью старшие, мало что смогут. Карающие руки Совета Хранителей и самого Командора!
— И почему эти каратели такие все из себя неместные?