Заезд на выживание
Шрифт:
Он молчал.
— Тебе известно, что означает слово «алиби»? — спросил я. Он отрицательно помотал головой. — Латинское слово. И означает оно «где-то еще». Твердое алиби есть доказательство невиновности. — Я решил немного разрядить обстановку. — Даже ты, Стив, не можешь находиться сразу в двух местах. Так ты уверен, что весь день пробыл в одиночестве?
— Ну, ясное дело! — обиженно воскликнул он. — Ты что же, хочешь сказать, я вру? — Он вскочил и уставился на меня.
— Да нет, конечно, — ответил я. Но он лгал. Это точно. — Просто хочу убедиться,
Мне хотелось, чтобы он сел напротив. Но Стив снова принялся метаться по комнате, точно разъяренный тигр в клетке.
— Я скажу тебе, что помню, — сказал мне в спину. — Помню одно: что никогда не был в доме Скота Барлоу. Ни в понедельник. Ни когда-либо еще. Я даже не знаю, где живет этот ублюдок!
— Ну а как же текстовое сообщение? — спросил я. — То, где говорится, что ты придешь и разберешься с ним?
—Да не посылал я никаких чертовых сообщений! — воскликнул он. — И уж тем более — ему!
Определенно в полиции уже имеются распечатки его телефонных переговоров.
Он резко развернулся и уселся напротив.
— Что, плохи мои дела, да? — спросил он.
— Плохи, Стив. — Какое-то время мы сидели молча. — Кому была выгодна смерть Скота Барлоу? — спросил его я.
— Рено Клеменсу, кому ж еще! Небось сидит и ржет, живот надорвал от радости. Потому как Барлоу мертв, меня упекли за решетку, стало быть, соперники ему больше не помеха.
Вряд ли, подумал я, Клеменс решился бы на столь жестокое и дерзкое убийство — и все ради того, чтоб избавиться от главных соперников в скачках. Но разве не было случая, когда по той же самой причине один из спортсменов, конькобежец, пытался сломать ногу своему сопернику?..
— Я этого не делал, ты знаешь, — он поднял на меня глаза. — И еще не могу сказать, что сильно сожалею о его смерти.
— Что за кошка между вами пробежала? — спросил я. — Почему ты его так ненавидел? — Я решил, что не стоит расспрашивать его о том инциденте в душевой в Сэндоуне. Не сейчас. Будет куда как лучше, если пока никто не будет знать о том, в каком состоянии нашел я там Скота Барлоу и что он мне сказал.
— Да, ненавидел. За то, что он подлый маленький ублюдок.
— И в чем же заключалась его подлость? — спросил я.
— Да просто подлый, и все!
— Послушай, Стив, — начал я, — если хочешь, чтоб я действительно тебе помог, расскажи все. Так в чем заключалась его подлость?
— Он доносил стюартам, если кто из нас делал что-то не так.
— А ты откуда знаешь? — спросил я. — Он и на тебя тоже доносил?
— Кому? Стюартам?
— Да, именно им, — продолжал я гнуть свою линию.
— Нет, на меня нет, — протянул он. — Но все равно был маленьким подлым ублюдком!
— Но почему? — закричал я, теряя уже всякое терпение.
Он снова поднялся из-за стола, отвернулся, избегая смотреть мне в глаза.
— Да потому, — хриплым шепотом выпалил он, — этот гад сказал моей чертовой жене, что у меня любовница.
Ах, вон оно что, подумал я. Да, это повод для ненависти. Стив
— И она уехала и забрала с собой ребятишек.
— Ага…
— А откуда Барлоу узнал, что у тебя любовница? — спросил я.
— Да она ему сестра, — просто ответил он.
— Полиция об этом знает?
— Надеюсь, что нет, черт побери, — ответил он и резко развернулся лицом ко мне. — Получается, что мотив у меня был, верно?
— И когда же все это началось? — спросил я.
— Давно. Несколько лет назад.
— И у тебя до сих пор роман с сестрой Барлоу?
— Да нет, погуляли и разбежались, — ответил он. — Давно все кончилось, но Натали, моя жена, так и не вернулась. Уехала, а потом выскочила замуж за какого-то чертова австралийца, и вот теперь они жи– 93 вут в Сиднее. С моими ребятишками. И как, спрашивается, я могу с ними видеться, если они на другом конце света? Во всем виноват этот ублюдок Барлоу!
Я подумал, что жюри присяжных вряд ли согласится с этим его утверждением.
—Ну а почему на вилах оказались корешки от чеков по ставкам? — спросил я.
— Я тут ни при чем, — ответил Стив.
— Но на них твое имя, — заметил я.
—Да, и было бы очень глупо оставлять их на этих чертовых вилах, если б это я убил ими Барлоу. Я ведь еще не окончательно рехнулся. Ясное дело, что подстава. Неужели не видно?
В полиции наверняка сочли Стива полным идиотом, если все их доводы в пользу его виновности строились на этих уликах. Впрочем, подумал я, возможно, у них есть и какие-то другие улики, о которых мы пока что не знаем. Узнаем лишь при ознакомлении с делом, перед началом слушаний, а пока что можно только догадки строить. Как бы там ни было, но материалы дела следует просмотреть перед судом очень тщательно.
— А кстати, это были именно твои чеки? — спросил я. Оба мы знали, что жокеи не имеют права делать ставки на лошадей, это условие было обговорено отдельным пунктом в лицензии.
— Может, и мои, — ответил он. — И если да, то моего имени на них быть никак не должно. Я не такой дурак! — Он рассмеялся. — Впрочем, сейчас это меньше всего меня волнует.
— Это правда, что Барлоу шарил в карманах других жокеев, искал чеки? — спросил я.
— Ну, не знаю, — протянул он. — Сомневаюсь. Наверное, сам и распустил эти слухи. — Он, усмехаясь, смотрел на меня. — Да чего я только не наговорил, лишь бы нагадить этому уроду.
Получалось, что Стив Митчелл, а вовсе не Скот Барлоу был на самом деле подлым маленьким ублюдком.
— Надеюсь, его убили не из-за этих слухов, — сказал я.
Стив снова поднял на меня глаза.
— Черт, ну и влип, мать его! — пробормотал он.
Глава 5
Во вторник вечером я поехал повидаться со своим тренером, Полом Ньюингтоном.
А Стива Митчелла оставил в тюрьме Буллинг-дон в крайне угнетенном состоянии духа.
— Когда сможешь вытащить меня отсюда? — спросил он, пожимая мне руку.