Зафод делает чистую работу
Шрифт:
— Тут я облажался, — кричал умалишенный — Я заявил открыто о любви к устрицам, а он сказал, что я просто не пробовал настоящих лобстеров, как он пробовал на земле своих предков. И он это докажет. Какие проблемы? — говорил он — Эти лобстеры стоят долгого пути, не говоря уж о незначительном крюке, который им придется сделать. Еще он клялся, что сможет управиться с кораблем в атмосфере, но это все было сумасшествие.
Тут он сделал эффектную паузу и принялся вращать глазами, как будто у него в голове зазвонил маленький колокольчик.
— Корабль как с цепи сорвался! Я поверить не мог — мы делаем все это, только
Он пялился на них невидящим взглядом и разум его опускался на землю, как упавший лист. Он мигнул и посмотрел на них странно — как обезьяна на странную рыбу. Он заскреб скрюченными пальцами по стеклу резервуара. Желтые пузырьки выпорхнули из его носа и рта и запутались в волосах.
— Зарквон в небесах, — замычал он патетично — Меня нашли, я спасен…
— Да, уж. Счастье-то какое, — процедил один из чиновников.
Он склонился к главному компьютеру и запросил отчеты о повреждениях.
— Герметичность отсеков со стержнями в спектре императива не нарушенна.
— Ах, вы собаки дикие! — зарычал Зафод. — Таки эпсилоновые стрежни аориста!..
Стержни аориста использовали в старые добрые времена в генераторах энергии.
Когда охота на источники энергии стала особенно популярной, один смышленый паренек обнаружил, что никто не пытался качать энергию из прошлого. И пребывая в состоянии кислородного опьянения, поскольку такие откровения, как правило, сопровождаются приливом крови к голове, он изобрел способ добычи в ту же ночь. А через год огромные пласты прошлого были усеяны скважинами для генерирования дармовой бесполезной энергии. Были конечно борцы за чистоту прошлого, но их обвинили в весьма непрактичной и дорогостоящей форме сентиментальности. Прошлое предоставляло дешевую, чистую энергию, а что до загрязнения настоящего прошлым, может так оно и было, но все это было в неизмеримых долях и следовало сохранять чувство пропорции.
И только тогда, когда настоящее было по настоящему загажено, по причине этих эгоистов из будущего, пробуривших гадскую уйму скважин, тогда-то все осознали, что все стержни до последнего, а также секрет их изготовления должны быть безоговорочно уничтожены навсегда. Якобы во имя их дедов и внуков, а на самом деле во имя дедов их внуков и внуков их дедов.
Чиновник из Администрации Целости-Сохранности и гражданской Перестраховки и Утешения пожал плечами.
— Они в целости и сохранности, — он покосился на Зафода, и вдруг с нехарактерной прямотой выпалил, — на этом корабле есть вещи и похуже. По крайней мере, —
Второй чиновник быстро повернулся в его сторону.
— Ты чего несешь?
Первый снова пожал плечами.
— Это не важно. Никто ему все равно не поверит. Поэтому мы его и выбрали.
Чем невероятнее история в его устах, тем больше он будет походить на болтливого авантюриста. Он даже может заявить, что мы это говорили — тогда вся будут считать его параноиком.
Он улыбнулся Зафроду, сидевшему в скафандре залитым желудочным соком.
— Если хочешь, можешь пойти с нами.
— Видишь? — кивнул чиновник на нетронутые печати камеры хранения стержней ауриста — В целости и сохранности.
Он повторил это, когда они проходили мимо камеры с химическим оружием, ложкой которого можно было отравить целую планету.
Он сказал тоже самое, проходя мимо камеры с зета-активным веществом, ложка которого способна взорвать целую планету.
И проходя мимо камеры с тета-активным веществом, ложкой которого можно облучить целую планету, он не стал оригинальничать.
— Хорошо, что я не планета, — заметил Зафод.
— Вам нечего бояться, — заверил его чиновник вышеупомянутой администрации, — планеты в целости и сохранности. Гарантированно.
Тут они подошли к точке разрыва корпуса Бункера Миллиарда Лет. Коридор был смят, и пол был покрыт осколками.
— Ой, блин, — сказал чиновник — Ой, очень блин.
— Что тут было? — забеспокоился Зафод.
— Побочные продукты.
— Побочные продукты… — вкрадчиво настаивал Зафод, — …чего?
Чиновники молчали. Они осмотрели дверь камеры и убедились, что печати сорвала сила, деформировавшая коридор при падении корабля. Один из них тронул дверь и она распахнулась. В камере было темно. В глубине мерцали желтые огоньки.
— … продукты чего? — прошипел Зафод.
Главный чиновник посмотрел на другого.
— На борту была спасательная шлюпка, — заметил он — Экипаж должен был воспользоваться ей, направив корабль в черную дыру. Интересно, она все еще на месте?
Второй чиновник кивнул и ушел.
Первый чиновник спокойно смерил Зафода взглядом. Желтые огоньки мигали в дюжине метров от них.
Все объекты на этом корабле в целости и сохранности и, я подчеркиваю, абсолютно безопасны, потому, что никто не сумасшедший настолько, чтобы ими пользоваться. Никто. Во всяком случае, никто настолько психованный не сможет подобраться к ним близко. Сумасшедшие, опасные люди всегда включают у нас глубокие аварийные сигналы. Люди, конечно, идиоты, но не настолько глупы.
— Продуткы чего? — прошипел Зафод снова. Он вынужден был шипеть, чтобы никто не услышал, как дрожит его голос.
— Э-э, Людей Дизайнера.
— Что!?
— Кибернетическая Корпорация Сириуса получила огромные гранты на исследования по разработке искусственных личностей на заказ. Результаты были катастрофичны. Все «люди» и «личности» оказались сплавом характеристик, неспособных существовать в натуральных телах. Большинство стали горестными неудачниками, но некоторые были очень, очень опасны. Опасны, поскольку не вызывали ни у кого подозрения, не активировали внутреннюю сигнализацию. Они могли пройти сквозь кризис, как духи сквозь стены, потому что никто не заметил опасности.