Загадай желание
Шрифт:
В общем, познакомилась. Повод был выбран самый банальный, парень спросил, сколько времени. Одет был, в общем, прилично, хотя и без огонька. Уже выходя с ним из метро, Женька жалела о том, что пошла с ним. Он тоже смотрел на нее какими-то скучными глазами и задавал банальные вопросы из серии «где работаешь» – «сколько получаешь». В общем, ужасный кадр, но зашли в кафе, посидели, обсудили проблемы в дорожной ситуации. Парень сообщил, что копит на машину, и долго рассказывал о том, какую выбрал марку, почему именно такую, а не какую-то там другую и что именно он в такой машине считает самым важным. В ходе этого мучительного рассказа Женькино сознание пару раз непроизвольно
– А ты классная, – выдал ей в конце концов скупой рыцарь, великодушно позволив Жене оплатить половину счета. Он сказал, что это так по-современному и что он вообще не понимает, почему считается, что именно парень должен за все платить.
– Несправедливо, да? – согласилась Женька, следуя своей дурацкой потребности делать все, чтобы понравиться человеку, независимо от того, нравится ли он ей. Нравится – не нравится, а, как говорила Женькина мама, «тебе и без дурного характера непросто будет замуж выйти, бери хоть добротой и пониманием».
– Вот и я говорю! У моего знакомого девушка зарабатывает втрое больше, чем он. Но в кино он должен все оплачивать. А сейчас попкорн стоит столько же, сколько и бизнес-ланч! – поделился «наболевшим» парень.
Женька запоздало подумала, что сейчас даже не помнит его имени, тоже не отпечаталось в сознании, было стерто за ненадобностью. Однако ж в конце этого «бесподобного» вечера Женька стояла около входа в метро (провожать девушек до дому парень тоже считал пережитком) и целовалась с ним, уже зная на все сто, что никогда в жизни не повторится их встреча, сколько бы он ни звонил по ее неправильному номеру.
– Я позвоню! – пообещал он.
И Женька пообещала, что будет ждать, как соловей лета. Дома она долго смотрела на себя в зеркало и пыталась понять, отчего же она такая дура и не могла сказать «нет». Долго потом, после, она чувствовала себя еще более жалкой и ничтожной, чем обычно. Этот случай произошел года три назад, и она думала, что хуже этого уже ничего не будет – ну, нельзя проявить себя с еще более жалкой стороны. Теперь, когда случилась вся эта история с керамо-гранитной плиткой и увольнением, Женька официально передала пальму первенства этой истории. Она все еще продолжала врать всем, что уезжает в Питер – даже родителям она выдала ту же самую жалкую ложь, сама не понимая зачем.
– Чтобы врать всем одно и то же, – объяснила она самой себе и вдруг поймала себя на том, что отсылает свое резюме на питерские порталы по трудоустройству. Какой идиотизм, но идея уехать куда-то далеко-далеко начинала манить ее сладостными картинами совершенно новой жизни.
«Но от себя-то не убежишь!» – остро колола мысль, которую Женька, как могла, гнала из своей головы. Но мысль упрямо возвращалась. Если ты имеешь проблему с самой собой, переезд в другой город не поможет. С работой все обстояло плохо. МММ, разозленный (а может, напуганный) Женькиными угрозами и обвинениями, какими бы справедливыми они ни были, надавил на все возможные кнопки, чтобы не дать Евгении уйти по своей доброй воле, с рекомендациями и прочим – он добился того, чтобы дородные девушки из бухгалтерии внесли ей в трудовую книжку запись об увольнении за прогулы. С такой отметиной было довольно сложно объяснять менеджерам по персоналу, что ты «исполнительная, дисциплинированная, собранная и умеешь работать в команде». Три собеседования прошли коту под хвост. Или псу? Женька приходила в отчаяние
Женька шла к Анне и ненавидела себя. Не такое уж редко встречающееся явление в ее жизни, но в этот раз она ненавидела себя значительно больше, чем обычно. Поэтому, когда около дома ее окликнул вечно возникающий из ниоткуда Ванька, мерзкий братец Анны, Женька не удивилась. Если уж все плохо – так уж по полной программе.
– Чего пригорюнилась? Опять плитку грузила? – спросил он ласково, как родной.
– Да, это теперь у меня такая профессия – грузчиком подвизаюсь.
– Ты же вроде бы в Питер решила махнуть, да? Там будешь баржи грузить? – продолжал он во фривольном тоне, кривляясь, как паяц. Он не открыл ей дверь и даже не помог, когда она сама ее открывала, – несмотря на то, что дверь в доме Анны тяжелая, с тугим дверным доводчиком, и не всякому даже мужику по плечу.
– Может, поможешь?
– Ой, а я думал, тебе это – раз плюнуть? – манерно удивился он.
– Я на тебя сейчас плюну! – фыркнула Женька, но Ванька уже подхватил дверь и пропустил ее внутрь.
Женька направилась к лестнице, а он пошел к лифту. Между прочим, она всегда ходила по лестнице, чтобы добавить несколько физических упражнений к ежедневной рутине. Она же заботилась о своем здоровье и о своей фигуре. Пока дойдешь до Анниного одиннадцатого этажа – десять очков крепости заработаешь и двадцать красоты.
– Ты что же, меня бросишь тут? – делано огорчился Ванька.
– Тебе бы тоже лучше ходить по лестницам, – усмехнулась Женька.
– Ты просто боишься ездить на лифте, я знаю. Все остальное ни при чем, да? – осклабился паразит, заставив Женьку остановиться и нахмуриться. О том, что она боится ездить на лифте, она никому не говорила. Да, не без этого. И отчасти по этой причине тоже она так упорно ходила пешком по лестницам, где бы ни была и как бы высоко ни нужно было забираться. Но… если это станет известно этому мерзавцу – он же ей прохода потом не даст.
– Ничего я не боюсь.
– Ух, смелая какая! – вздрогнул он и гостеприимным жестом пригласил пройти внутрь, в лифт.
И ведь чувствовала же, что не стоило делать этот шаг, но не смогла удержаться, прямо как Олеська со своим Померанцевым. Разум померк, отказали предохранители. Интуиция, видимо, спала. Решила показать, кто прав, кто виноват. Молодец. Как могла забыть о том, насколько она везучая? Конечно же, стоило им вместе с Ванькой попасть вместе в лифте, как тот сразу застрял. Но целоваться со злости и от полной обиды на жизнь, да еще с кем – с мерзким, насмешливым, бессовестным, безответственным, беспринципным, безденежным, без… с любыми другими словами с приставкой «без» – с Ванькой Лемешевым – это ж какой дурой надо быть? Именно такой, как Женька, если быть точной!
Странное дело!
От любви до ненависти – несколько лестничных пролетов. Переход от одного чувства к другому произошел между шестым и седьмым этажом. Впрочем, при чем тут любовь? Нервы, стресс, час в темном лифте с неработающими кнопками – и ты способна целоваться с кем угодно. Телефон не работал – видимо, толстые металлические стены новехонького лифта «Отис» экранировали. Упавшая Женина самооценка валялась на грязном полу, сама она сидела рядом на рыжем Ванькином свитере.