Загадай желание
Шрифт:
Майкл!
Со вчерашнего дня я не представляю, что и думать. Я полагала, и очевидно неправильно, что важна для тебя, что каждый из нас считал другого главным в жизни. В случае если ты не знаешь, позволь мне сказать, что я достаточно высоко ценю себя, чтобы переживать из-за твоих связей с другой женщиной, но я также достаточно рассержена, и мне хватит сил бросить тебя, как жабу, прыгнувшую мне в руки.
Мне очень жаль, что я потеряла свое лицо, общаясь с тобой. С твоей стороны это подло и низко. Я больше
Не забывай, Майкл, что я была не только чемпионкой по теннису, но и вообще достаточно известна своим спортивным мастерством. Джентльмен должен играть по правилам, а ты допустил двойную ошибку. Я думаю, что тебе, как на корте, следует пересмотреть линию игры. Я слишком хороша для тебя.
Сожалею лишь об одном: что целовала жабу.
Кэтрин.
Клэр виновато оглянулась, сложила письмо и положила обратно под кристалл. Наверное, оно было важным для Майкла и каким-то образом задело его, иначе стал бы он его хранить? Клэр заставила себя присесть, чтобы не продолжать исследования личной жизни Мистера Совершенство. Письмо тем не менее отрезвило ее. Кто-то теряет, кто-то находит. Кто-то получает кусок пирога, а кому-то не достается ничего. Пожалуй, так будет правильней.
Сидя на диване, Клэр терзалась вопросом: сколько еще писем, подобных этому, Майкл Уэйнрайт хранил в ящиках и на полках? Неужели Тина читала их все, – и те, что он получал по электронной почте? Сохраняла ли она их в отдельной папке? Помечала ли она их, и как? Клэр не могла поверить, что Тина была способна интересоваться чем-то, кроме своих ногтей…
Все эти фотографии и особенно письмо выбили Клэр из колеи. Она чувствовала себя так же, как человек, не умеющий плавать и оказавшийся в открытом море. Одно неверное движение или судорога – и она утонула бы. Но, напомнила она себе, никаких иллюзий о ее отношениях с Майклом Уэйнрайтом. Она была для него удобна, необременительна, как временный секретарь. Клэр начала работать в «Крэйден Смитэрс» как временный секретарь и, если бы ее оскорбили или обидели по возвращении, могла бы с легкостью уволиться. Совсем нетрудно найти такую же плохо оплачиваемую работу, и возможно, она вернулась бы в Стэйтен-айленд, чтобы побыть одной и обрести уверенность в себе.
Чем дольше Клэр ждала, тем больше сомнений вызывала предстоящая поездка. Еще было не поздно сбежать – просто докатить свой небольшой чемодан до дверей. Она хотела было оставить билет и записку на столе, но при мысли о нем, о его улыбке, его уверенной походке, его прикосновении остановилась. А еще Клэр подумала о том, что если она не поедет сейчас, то никогда больше у нее не будет возможности воспользоваться загранпаспортом. Кроме того, она просто не могла бы смотреть в глаза окружающим – особенно Эбигейл Сэмьюэлс.
Клэр снова открыла портмоне и достала паспорт. Это был настоящий документ, и он придавал ей некую значимость. Она уставилась на свою собственную фотографию и на пока еще чистые страницы. Паспорт Майкла лежал на столе, и, поборов смущение, девушка подошла и взяла его.
Его лицо… ни мрачное, ни улыбчивое… Намного умнее ее глупой ухмылки… Но куда больше ее поразили страницы с визами. Страница за страницей – печати и штампы, визы и отметки о въезде
В девятнадцать тридцать четыре, когда Клэр уже была уверена, что они опоздают на самолет, появился Майкл.
– Боже, я думал, конца этому не будет, – сказал он. – Нам пора.
Клэр встала, взяла пальто и потянула ручку чемодана.
– Разве мы не опоздаем на рейс? – спросила она. – Нам надо, по крайней мере, прийти за два часа на регистрацию.
Он улыбнулся ей:
– Только не со специальным обслуживанием. Майкл взял свои вещи и потянулся за ручкой чемодана Клэр. Его рука коснулась ее – она была такой теплой, а руки Клэр просто ледяными… От неожиданности девушка вздрогнула. Он, казалось, ничего не заметил.
– Проходите, – пропустил он ее вперед.
В вестибюле водитель взял их багаж. Клэр немного удивилась, увидев, что лимузин оказался просто «мерседесом», правда, сиденья были удобными, а водитель настолько квалифицированным, что они доехали до аэропорта меньше чем за полчаса. Когда они расположились в автомобиле, Майкл извинился – ему надо было посмотреть документы для встречи, назначенной на утро.
– Только позвольте мне закончить это, и затем мы можем выпить и расслабиться во время полета, – сказал он.
Клэр кивнула и уставилась в окно. Перед ней предстала довольно унылая картина – Куинс, Бруклин, скоростная автомагистраль, бесконечные кладбища и надписи на стенах, – все угнетало ее. Но как только они доехали до терминала Британских авиалиний в аэропорту Джона Кеннеди, все изменилось. Служащие поприветствовали их, багаж незамедлительно зарегистрировали и отправили в самолет. Их самих с улыбкой проводили к эскалатору. Оказавшись в зале ожидания, Клэр утонула в мягких креслах. Это был салон для пассажиров первого класса – слышалось постукивание кубиков льда о стенки хрустальных бокалов, раздавался негромкий гул голосов.
Официантка предложила им напитки. Клэр попросила принести ей апельсиновый сок. Майкл заказал виски, название которого она никогда даже не слышала.
– И два стакана воды, а то мы умрем от жажды. К ним подошла улыбающаяся стюардесса, в руках она держала посадочные талоны.
– На стойке регистрации сейчас столпотворение, – извинилась она. – Я вернусь за вами минут через десять, и вы пройдете через зеленый коридор. Ваш выход на посадку – самый последний.
– Как всегда, – улыбнулся Майкл.
– У вас есть ручная кладь? Я могу привезти вам тележку.
Майкл покачал головой, поднял стакан и сделал глоток.
– У нас все в порядке, не так ли? – спросил он и впервые посмотрел на Клэр.
– Абсолютно все, – согласилась она, откинувшись назад, в невероятно мягкую замшу спинки кресла.
Майкл наклонился и взял ее руку:
– Может быть, вы хотите почитать что-нибудь? И кстати, сейчас ваш последний шанс поесть «Херши». В Лондоне их не продают.
Клэр улыбнулась.
– Нет, – ответила она. – Я думаю, у меня есть все, что нужно.