Загадай желание
Шрифт:
В какой-то момент, пока он сидел в кабинете доктора Монро, ему показалось, что кто-то вставил ватные затычки ему в уши. Они заглушили все звуки, кроме непрерывного биения его сердца. Сэм не знал, хотел ли этот сильный, громкий и безостановочный стук подчеркнуть всю напряженность момента или напомнить ему, что, несмотря на диагноз, его сердце продолжало биться и не собиралось сдаваться. Но он заглушил все то, что говорил доктор Монро. Его мозгу как-то удалось уловить смысл сказанного и кратко зафиксировать. Нужно больше анализов. Еще одна консультация у специалиста по генетике. Первые признаки заболевания обычно проявляются в возрасте тридцати – пятидесяти лет. Ему становилось жарко в пальто. Он был на приеме у специалиста по генетике перед тем, как сдавать остальные анализы,
Сэм откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. После приема у доктора он на автопилоте вернулся в свою квартиру, набил чемодан всякой всячиной и схватил паспорт. Потом заказал такси в аэропорт. Подальше отсюда. Это было все, о чем он мог думать. Подальше от этого момента, этого места и этого диагноза. Он посмотрел на табло с рейсами и выбрал самый дальний пункт назначения из тех, куда можно было отправиться в течение следующего часа. Пока он еще мог, он делал то, что у него получалось лучше всего. Он бежал.
Глава 5
– Папа!
Это слово из четырех букв прозвучало так громко, что Анна моментально заглотила крепкий кофе, которым обожгла язык, и две таблетки обезболивающего, влетевшие ей в горло так, будто их туда отбила Эмма Радукану [11] .
Еще даже не было половины девятого. И это в субботу. Рути что, открыла входную дверь? Или у Эда все еще есть ключи? Последняя мысль пришла ей в голову, когда она выходила из кухни в коридор, закрывая за собой дверь. У всего должны быть границы. Они развелись. Он, конечно, все еще отец Рути, и у них за плечами долгие годы совместной жизни, но все кончено. И хоть это место когда-то было домом для Эда, но он никогда не был здесь полноправным хозяином.
11
Выдающаяся британская теннисистка.
Единственной хозяйкой дома была Анна, она выросла здесь рядом с бабушкой Гвен. И хоть полы, стены и потолки с течением времени пришлось постепенно отремонтировать и заменить, дом все еще хранил в себе множество воспоминаний. Залитая светом гостиная, в которой бабушка Гвен учит малютку Анну танцевать. Кухня, в которой бабушка Гвен пытается готовить что-то по рецептам собственной бабушки и, как обычно, терпит сокрушительное поражение. И хозяйская спальня с высокими потолками, где находится самый любимый предмет мебели Анны – платяной шкаф из орехового дерева, внутри которого все еще можно уловить бабушкин любимый аромат ландышей. В коридоре она взглянула краем глаза на фотографию Гвен, и это придало ей сил и уверенности встретить лицом к лицу, что бы там ей ни предстояло.
И вот она увидела Эда в туфлях дерби на ее коврике с надписью: «Добро пожаловать». Какая ирония. Она была совсем не рада его видеть. Не тогда, когда он без разрешения входит в ее дом. Что у него в руке? Это что, ключ? Анна заставила себя отвести глаза, потому что ей ведь это только показалось, правда? Она перевела взгляд на его прическу. У него всегда были красивые светлые – почти белые – волосы. Они немного свисали, прикрывая его лоб, но легко укладывались. И он носил все ту же стрижку, что и в день их первой встречи, когда Анне был двадцать один год. Он был милым тогда. Хорошим парнем, который не выставлял сексуальность напоказ, в отличие от первых парней Анны, с которыми ей в итоге всегда становилось скучно. Брак казался логичным шагом
Только Анна открыла рот, чтобы поприветствовать его, как раздался пронзительный звук.
– Что в коробке? Что в коробке?
Анна так отвлеклась на свое нежелание поздороваться с мужчиной, стоявшим на ее придверном коврике, на котором хотелось теперь дописать «не» перед «добро пожаловать», и на воспоминания о его чертовых волосах, что совсем не заметила слева от Эда картонную коробку в праздничной оберточной бумаге.
– Рути, – произнесла Анна, подходя ближе. – Успокойся немного. Ты же только что съела хлопья. – Рути могло иногда внезапно стошнить, если она разволнуется сразу после того, как поест.
– О боже, – сказал Эд, отступая назад. – Я думал, вы уже давно позавтракали.
Анна стиснула зубы. В кои-то веки она немного выпила и поздно легла спать, потому что играла с подругами в «Карты против человечества» [12] после того, как им все-таки удалось поставить Малкольма в гостиной, и надо же было Эду заявиться наутро. Елку еще не украсили, но Анна знала, что не сможет долго сдерживать Рути. Возможно, они нарядят ее прямо сегодня, если ей удастся избавиться от ощущения легкого похмелья в голове… и от Эда.
12
Cards Against Humanity – карточная игра для вечеринок.
– Можно мне открыть? – спросила Рути, широко раскрыв глаза и пытаясь подцепить ногтями скотч в радостном возбуждении. Не дожидаясь разрешения, она начала разворачивать подарок.
– Нет, если это на Рождество, – твердо сказала Анна. – Ты знаешь правила. Мы ничего не открываем до двадцать пятого декабря.
– Ну… – сказал Эд, все еще держась на расстоянии. – На этот подарок правила не распространяются, потому что ему там не хватит воздуха до Рождества.
Воздуха? Там что-то надувное? Анна надеялась, что это не надувной шар с гелием. Она все еще не могла забыть ту надувную цифру семь, которую Рути и ее друзья стали передавать по кругу, чтобы вдохнуть гелий, стоило ей отвернуться, из-за чего вечеринка приняла неожиданный оборот, а Анна получила счет за полную чистку салона «мерседеса» С-класса.
Теперь Анна отчетливо услышала шум и совершенно точно звук «мяу» и почувствовала, как ее грудная клетка стала сжиматься. Он бы не стал. Он не мог.
– Ой! Это же… это… – Рути чуть не задохнулась, когда из коробки выскочил довольно большой полосатый кот с длинной шерстью и очень пушистым хвостом и уставился зелеными глазами так, будто задумал убить их всех. Это действительно произошло. Эд купил Рути кота. Если только…
– Это что, какая-то волонтерская программа? Я о таких слышала, – выпалила Анна, когда кот выпрыгнул из коробки и затормозил лапами о ковер.
– Волонтерская программа? – спросил Эд, уставившись на нее непонимающим взглядом. Точно так же он раньше смотрел на Анну, когда та задавала вопросы о бесполезных вещах, которые он покупал на «Ибэй».
– Ну те, в которых ты соглашаешься принять в семью какую-нибудь бабушку. По телевизору такое все время показывают. – Она уже начинала терять нить разговора. А Рути тем временем уже теряла голову от того, кого они не могли оставить кота у себя навсегда!
– Я назову его…
– Нет! – воскликнула Анна, резко нагнувшись и схватив кота на руки. Рути еще толком к нему не прикасалась. Нельзя было допустить, чтобы между ними возникла эмоциональная связь, если Анна собиралась засунуть этого кота обратно в коробку и выставить за дверь вместе с Эдом. Но кот начал извиваться, и стало сложно его удерживать, потому что подушечки его лап были размером с человеческие кулаки.