Загадка Александра Македонского
Шрифт:
Александр с трудом разомкнул глаза. Таида-плакальщица исчезла. У его изголовья вместо Таиды стояли военачальники. Царь задыхался. Жизнь, казалось, покидала его. Он хриплым голосом позвал:
– Неарх, где Неарх?
– Александр, я здесь!
– Через три дня отплываем. Я выздоровлю… выздоровлю, – голос не слушался царя.
– Мы ждем тебя, царь! Флот готов к отплытию в Аравию, – еле сдерживая слезы, проговорил мужественный флотоводец.
Многие вышли, не скрывая слез.
– Сколько
– Удар меча расколол его шлем и едва не раскроил голову.
– А камень, едва не ослепивший его!.. А стрела, которая прошла через его грудь!..
– Но он всегда побеждал смерть.
Оглядев присутствующих мрачным взглядом, Птолемей сурово и очень тихо сказал Неарху, чтобы слышал только он один:
– А поразило его коварство.
Неарх прошептал:
– Трудно поверить… Яд!..
Все подавленно молчали.
Александр уже ничего не видел вокруг: он снова впал в забытье. В его слабеющем сознании эхом отдалось:
«Зачем тебе мир без любви?»
А из мглы на него надвигалось лицо Диогена.
«Сможешь построить гармоничное государство в этом несовершенном мире?»
Умные проницательные глаза философа стремительно растворились в черноте.
И снова он увидел Таиду. Она набросила на лицо черную прозрачную ткань и исчезла в зеленом луче света.
Один из военачальников, стоящий у ложа царя, сказал Птолемею:
– Сегодня покинул мир Диоген!
Птолемея пронзило страшное предчувствие. Он всмотрелся в мокрое от жара лицо царя. Александр, словно почувствовав его пристальный взгляд, открыл запавшие глаза. Голос его был еле слышен:
– Завтра срочно отплываем!
Неарх поспешил его заверить:
– Твой приказ для нас закон, царь! К отплытию в Аравию все готово.
Александр хотел поблагодарить Неарха, но не сумел – голос отказал ему. Многие заплакали.
– Боги, спасите нашего царя!
– Нашего полководца!
– Нашего друга!
Царь становился все слабее. Его попытки победить болезнь напряжением воли, той демонической силой, которая до сих пор ломала всякое сопротивление, на этот раз были бесполезны.
Военачальники плотным кольцом окружили ложе. Александр переводил взгляд с одного лица на другое.
Выступив вперед, Пердикка спросил:
– Александр, мы все молим богов о твоем здоровье. Но если… кому ты оставишь свое царство?
Александр собирался сказать что-то, но горло сдавило приступом кашля. Пердикка выпрямился и пробормотал:
– Он сказал – наилучшему!
Отдышавшись, Александр поманил к себе Пердикку, неимоверным усилием стащил с пальца перстень с царской печатью с изображением Зевса на троне и протянул его другу. Он избрал себе заместителя на то время, пока сам был слишком слаб, чтобы править.
В наступившей тишине снаружи послышался многоголосый гул.
Птолемей вышел взглянуть. Вскоре возвратился, подошел к ложу, склонился над царем:
– Александр, снаружи стоят воины, прошедшие с тобой все походы, и новые, молодые… Они хотят увидеть тебя.
Глаза Александра широко раскрылись. У него пропал голос, поэтому он только кивнул в знак согласия, взглядом прося впустить всех.
Евнух Багой, особо приближенный к царю в последнее время, осторожно приподнял подушки и голову Александра.
Воины вошли в спальню, чтобы проститься со своим полководцем и царем. Они плакали так сильно, словно завтра уже не увидят восхода солнца.
Воины шли и шли.
– Он приветствовал меня взглядом.
– Он вспомнил меня.
– Он улыбнулся мне.
И только молодой воин, почти мальчик, прошептал:
– Мир рушится!
И в этот миг Александр Великий навсегда покинул мир. Через несколько дней ему должно было исполниться тридцать три года.
Птолемей тихо обратился к ушедшему в другой мир Александру:
– Вот ты и стал богом!
Все склонились в скорбном молчании около ложа царя.
Таида тихо плакала на плече Лисиппа в его мастерской.
– Неужели его отравил Касандр, сын Антипатра?
– Навряд ли… – в раздумье ответил Лисипп. – Если бы это был яд, он умер бы сразу.
– А может быть, уже изобрели медленно действующие яды? Ведь Антипатр наверняка опасается своего смещения по прибытии Кратера в Македонию, – рассуждала Таида. – Многие говорят и о мести Аристотеля за гибель Каллисфена.
– Такой великий философ, как Аристотель, не мог совершить злодеяние, – отозвался Лисипп.
– И все-таки его отравили! – Таида разрыдалась. – Кто теперь разгадает эту загадку?
– Время! Только время расставит все на свои места.
Таида подошла к бюсту Александра. Лисипп не стремился приукрасить царя. В знакомом дорогом лице Таида увидела красоту правды. Чуть усталая улыбка, проницательный взгляд говорили о глубокой внутренней жизни, силе и мудрости. Это была застывшая в камне память о великом Александре.
«Зачем ты гнал от себя любовь? – мысленно обратилась она к Александру. – Ты так торопился жить… И что? Теперь твое огромное государство утонет в крови, пепле и слезах».
Она подошла к Лисиппу, с нежностью посмотрела на него:
– Ты подарил Александру вечную жизнь, великий Лисипп!
Глядя в глаза любимой, прекрасной женщине, художник тихо и скромно сказал:
– Может быть, может быть. Если грядущие раздоры не превратят все в пепел и осколки.
Таида печально улыбнулась: