Загадка американского родственника
Шрифт:
— Головку застудишь, — сказал Женька.
— Так нечего застужать, кроме кости, — фыркнула Катя.
— Это, может быть, тебе нечего, — оскорбилась Моя Длина. — У меня лично там интеллект еще есть. Кстати, — мстительно покосилась она на Олега. — Ты, Беляев, сегодня после уроков к Марии Александровне пойдешь.
— Так быстро? — удивился тот. Он привык, что обычно все общественные нагрузки в школе сперва много дней обсуждаются, а уж потом из них возникает какая-то практика.
— Быстро! — с укором воскликнула Маша Школьникова. —
— Господи! Умирает, что ли? — всплеснул с неподдельным сочувствием руками Темыч. — Так сразу бы и сказала.
— Да при чем тут умирает, — досадливо поморщилась Моя Длина. — Мария Александровна, наоборот, хорошо себя чувствует. Просто возраст уж слишком глубокий.
— А бывает мелкий? — захохотал Женька.
— Иди ты, к слову придираться, — двинулась на него грозно Моя Длина.
Женька на всякий случай попятился. Маша Школьникова иногда могла и врезать.
Однако сейчас ей, видимо, было не до того. Она, к большому удивлению пятерых друзей, просто горела общественной деятельностью.
— Ну, ты, Маша, по-моему, скоро у нас второй Ленкой будешь! — выпалил Женька.
— Неостроумно, — отбила удар Моя Длина. — Такие, как Ленка, живут вообще не в моей стихии. Просто случай тут для меня интересный. Мы с матерью в этом доме давно побывать хотели, но у нас не было выхода ни на кого из жильцов. А тут такая удача. Я и предложила себя в ответственные по Марии Александровне. И мать говорит: торопись. Женщина все-таки старая. Может быть, никогда больше в жизни такой красоты не увидишь.
— А что, Мария Александровна разве очень красивая? — удивился Тема.
— Дурак, — покрутила пальцем у виска Моя Длина. — Кто же о красоте в таком возрасте думает. Неужели не ясно? Я квартиру ее имела в виду.
— Квартиру? — еще сильнее удивились друзья.
— Естественно, — смерила их снисходительным взглядом Моя Длина. — Дом-то у нашей подшефной престижный. Там в тридцатые годы высший военный состав селили. И разных других знаменитых людей. Артистов, писателей. У Марии Александровны муж был большой генерал. Вот я и подумала: может быть, у нее после мужа антиквариат сохранился?
Друзья украдкой переглянулись: теперь им становилась гораздо яснее причина бурной благотворительности Моей Длины.
— Я уже вчера Марию Александровну навестила, — тем временем развивала тему Маша Школьникова.
— Ну и как? — постарался с как можно более серьезным видом спросить Олег. — Действительно антиквариата полно?
— Кое-что есть, но не очень много, — отвечала Моя Длина. — Мне очень понравился столик из красного дерева. Он, по-моему, жутко старинный. Мария Александровна мне объяснила, что этот стол карточный. Но в карты она не играет. Поэтому мы на старинном столике пили чай. Очень стильное чаепитие. Мы уже с матерью обсудили: если Мария Александровна согласится, мы у нее потом весь антиквариат
Олега уже душил смех. Остальные тоже опустили пониже головы.
— Ладно. Скоро звонок. Пошли, — странным каким-то голосом выдавила из себя Таня.
Остальных уговаривать не пришлось. Они так рьяно пустились к школе, словно бы только и мечтали скорей попасть на уроки.
— Ненормальные вы какие-то, — пожала широкими плечами Моя Длина, которая совершенно не собиралась никуда торопиться. — А тебе, Беляев, я после уроков список поручений дам! — крикнула она вслед убегающей компании.
— Договорились, — не оборачиваясь, махнул ей рукою мальчик.
После уроков Маша Школьникова и впрямь вручила ему список. В нем значилось:
1). Хлеб белый — 1 батон (австралийских, турецких и французских батонов не покупать. У них жесткие корки. М. А. их не разгрызет. Зубы вставные).
2). Молоко — 1 пачка (импортного стерилизованного не надо, потому что М. А. любит делать из молока простоквашу).
3). Кефир — 1 пачка (йогурт не надо. М. А. не любит).
4). Сыр — 0,5 кг (лучше всего «Российский»).
— Ну и ну, — принялся протирать носовым платком очки Олег. — Не список, а сплошное исключение из правил. Может, мы что-нибудь упростим?
— Ничего тут не упростишь, — оставалась неумолимой Моя Длина. — Уж такие у нее вкусы. Мы их должны уважать.
Олег вздохнул.
— Ты не расстраивайся, — начала его успокаивать Таня. — Мы с тобой вместе пойдем в магазин.
— Тогда нет проблем, — улыбнулся мальчик.
Для него не существовало большей муки, чем ходить по продовольственным магазинам. Он в них совершенно терялся.
— Ну, значит, все ясно, — заторопилась куда-то Моя Длина. — Марии Александровне передайте: я к ней завтра после уроков обязательно загляну. Мне мать для нее целую сумку лекарств набрала. По полному стариковскому списку. И от сердца. И от давления. И от головной боли. И от простуды. Причем там одна фирма. Ни одного отечественного лекарства. Сами знаете: моя мать дряни не держит.
Пятеро друзей разом, молча, кивнули. Весь восьмой «В» знал, что мать у Моей Длины заведует фирменной французской аптекой недалеко от Красных Ворот.
— Целую сумку? — картинно всплеснула руками Катя.
— Ну да, — подтвердила Маша Школьникова. — Небольшую такую сумочку. Мать говорит: «Иногда обязательно людям добро надо делать». Тем более человек столько лет в нашей школе работал. А еще мама хочет потом со мной вместе Марию Александровну навестить. Она тоже интересуется. Кстати, вам, мальчики, наверняка у нее коллекция оружия понравится.
— Оружия? — загорелись глаза у Женьки. — Откуда оно у старой учительницы?
— Ты что, ничего не слышал? — на ходу бросила Маша. — Покойный супруг Марии Александровны — знаменитый генерал. Старушка его кабинет сохранила в неприкосновенности. И там по стенам развешано всякое оружие.