Загадка имперского посла
Шрифт:
Сюрпризы еще не закончились. Это девочка поняла, когда столкнулась у входа с Вестарием Роком.
— А вы что тут делаете? — растерялась Наташа настолько, что даже о правилах приличия забыла.
Вестарий чуть улыбнулся:
— Охраняю дом. Тут все-таки посол империи жил, и у него могут быть документы государственной важности. Вот и слежу, чтобы ваша доблестная стража ничего не вынесла.
Арет нахмурился, хотел что-то сказать, но покосился на Наташу и промолчал. Это не укрылось от Вестария, и он примирительно
— Я не хочу никого обидеть. К тому же, зная Рекнерта, я сильно сомневаюсь, что он хранил здесь что-то важное. Но поймите и вы меня, я не могу игнорировать такой вариант и должен следовать инструкциям.
Маг нехотя кивнул:
— Понимаю.
— А вы, я полагаю, пришли дом осмотреть?
— Сначала я хотела бы поговорить со слугами.
— Да их всего двое. Рик — работник на все руки: плотник, конюх, садовник. И Моти: кухарка. Когда семья Жордеса здесь, слуг, естественно, гораздо больше. Но Жордес в этом плане был совершенно непритязателен, и много слуг ему не нужно, вот и отпустил всех с женой.
— Девочка задумчиво кивнула.
— Очень хорошо, значит, значит меньше времени займет допрос.
— Я могу присутствовать при разговоре?
Хотя этот вопрос и прозвучал в форме просьбы, но было ясно, что Вестарий будет настаивать на своем присутствии. Наташа не видела причин отказывать и только кивнула.
— Начнем с Моти, — сказала она, устраиваясь за столом в небольшой комнате.
— Почему? — заинтересовался Арет. Он взял один из табуретов и переставил его к двери, где и устроился так, чтобы вошедший не мог сразу его увидеть.
— Потому что она, скорее всего, вообще ничего не знает. Судя по словам господина Рока, посол уехал из посольства где-то в двенадцать ночи.
Наташа повернулась к имперцу, и тот кивнул, подтверждая.
— Ну вот. Сколько от посольства до дома?
— Минут двадцать.
— Спасибо, господин Рок. Сами видите, что домой посол вернулся примерно в половине первого. Если Рекнерт такой непритязательный, то вряд ли ему требовался кто-то, чтобы помочь переодеться. К тому же, полагаю, свой отъезд из дома он хотел сохранить в тайне от всех. Поэтому Моти, скорее всего, уже спала.
— А Рик?
— А вот Рик мог встретить посла…
Открылась дверь, и в комнату несмело вошла женщина лет сорока, невысокого роста, но весьма полная. Про таких говорят — добродушная толстушка. Хотя сейчас ее лицо портил страх, делая похожим на маску. В простом платье с передником, вьющиеся светлые волосы, убранные под платок, — скорее всего, привычка кухарки, не изменившая ей и в этих обстоятельствах. Помявшись у двери, она сделала несколько шагов и замерла. Ее взгляд перебегал с одного лица на другое и в конце концов остановился на девочке, показавшейся ей наименее пугающей.
Наташа тут же поднялась и придвинула стул.
— Доброе утро, госпожа. Садитесь,
— Да, госпожа. — Женщина бросила испуганный взгляд на замершего рядом Вестария и опасливо опустилась на стул.
— Не надо так бояться, госпожа Моти…
— Да какая я вам «госпожа». Все зовут меня Моти или тетушка Моти.
Наташа нахмурилась, а когда заметила ухмыляющегося Арета, поджала губы и с трудом удержалась, чтобы не показать ему кулак.
— Хорошо… Моти, — девочка с трудом пересилила себя. — Не надо бояться. Я просто хочу задать вам несколько вопросов по поводу вашего господина.
Тут кухарка всхлипнула и вдруг разрыдалась.
— Да кто ж его так?.. Он такой хороший был, никогда даже голоса не повышал… всегда такой добрый господин был…
Девочка растерянно смотрела на плачущую женщину, совершенно не понимая, что делать. А та продолжала причитать, размазывая слезы по лицу.
Гонс Арет тихонько поднялся и осторожно, стараясь не шуметь, подошел к женщине, протянул руку над ее головой и что-то зашептал. Тут же ее всхлипы стали стихать, причитания прекратились. Она словно очнулась, поспешно достала из кармашка передника большой, ослепительно-белый платок и принялась вытирать лицо.
— Простите… простите, госпожа. Но как подумаю о господине…
Из-за ее спины Арет кивнул девочке и вернулся на место.
— Я понимаю. Вы готовы?
— Да-да. Если я смогу чем-то помочь…
— Хорошо. Вы когда в последний раз видели господина?
— Дайте подумать… Утром… Да, утром, он собирался ехать в посольство, сказал, что задержится там допоздна, что у него много работы, и велел его вечером не ждать. Попросил только приготовить ему хлеба и оставить его на столе в комнате, вместе с вином.
— Приготовили?
— Конечно! — В голосе служанки явственно слышалось удивление — как можно ослушаться приказа господина?
Наташа чиркнула в блокноте.
— Утром, это позавчера?
— Ну да. А вчера сказали, что господин…
— И вечером вы его не видели? — поспешно вмешалась Наташа, заметив вновь появившиеся слезы у Моти.
— Нет. Я, пока не стемнело, прибралась в комнатах, как обычно, вытерла пыль. Потом нарезала свежего хлеба и отнесла его с кувшином вина в комнату…
— Когда примерно отнесли?
— Уже стемнело.
— Ага, значит, часов в десять или в половине одиннадцатого. Отнесли вино и хлеб, а потом?
— А потом пошла к себе в комнату и легла спать.
— Вы постоянно здесь живете?
— Да, госпожа. У меня есть дом, обычно я прихожу сюда только днем, но когда госпожа уехала, господин Рекнерт попросил меня временно переехать сюда. Он даже жалованье мне увеличил. Господин был такой добрый…
— Спасибо, — вновь поспешно вмешалась девочка, прежде чем пролились новые реки слез.