Загадка Кирова.Убийство, развязавшее сталинский террор

Эгге Осмунд

Историк Мэтью Лено, который занимался делом об убийстве Кирова, не доверяет словам Лобова. Он обращает внимание, что к 1956 г., когда была озвучена эта версия, информация прошла через многие руки: Ягода якобы поделился с Запорожцем, тот рассказал ее Лобову, который сообщил ее КГБ, где она и обрела письменную форму. Более того, данная версия представляется сомнительной и в свете более ранних заявлений того же Лобова против своих коллег из НКВД. Так, в 1937-1938 гг. он, видимо, рассказывал, что Ягода дал указание помягче отнестись к ленинградским чекистам, так как они якобы способствовали антисоветскому и антисталинскому заговору с целью убийства Кирова. В 1956 г. он предпочел подтвердить свои показания, данные в 1937 г. [846] , но с одной важной поправкой: на этот раз приказ о мягком отношении к осужденным чекистам исходил не от Ягоды, а от Сталина.

846

Возможно,

он поступил так по тем же причинам, что и Кузин, водитель того грузовика, в котором был якобы убит Борисов, см. об этом ранее в этой главе.

После 1956 г. Лобов продолжал развивать свою версию; в конце концов, он договорился до того, что якобы Запорожец поведал ему историю о предполагаемом заговоре Сталина, Ягоды и Запорожца с целью убийства Кирова. Это, конечно же, соответствовало версии убийства, которую предпочитали сталинисты (за исключением, конечно же, участия в ней Сталина). Лено также упоминает, что в 1939 г. срок заключения Лобова был сокращен в качестве награды за убийство другого заключенного, бывшего оппозиционера Г. Сокольникова, по приказу наркома НКВД Берии. Лено делает вывод: «Лобов был убийцей и рассказывал небылицы» [847] . И скорее всего, это действительно так.

847

Lenoe. 2007. Р. 62. Об убийстве Лобовым Сокольникова см.: Реабилитация: как это было. Т. III. С. 468.

Но есть вероятность, что первоначальная история Лобова 1956 г. все же правдива. Возможно, ее подтверждает ранее упомянутое письмо Центрального Комитета партии партийным организациям 18 января 1935 г., разосланного за 5 дней до процесса ленинградских чекистов; Сталин (почти точно) утвердил, а возможно, и редактировал это письмо. В письме говорится, что недооценка опасности, которую представляют бывшие оппозиционеры по мере того, как их положение становится все более и более безнадежным, «сыграла злую шутку с работниками Наркомвнудела в Ленинграде. Пусть это послужит нам уроком». Далее в письме говорится:

«Это не значит, конечно, что нужно охаивать огульно ленинградских работников Наркомвнудела. Но это несомненно значит, что надо им помогать систематически как людьми, так и советами, будить и заострять их бдительность, подымать и укреплять их боевую готовность» [848] .

Но даже если Сталин и просил о мягком приговоре ленинградским чекистам, то это совсем не обязательно предполагает его участие в убийстве Кирова. Для такого отношения у вождя могли быть и совершенно другие причины. Формулировки, использованные в письме от 18 января, возможно, свидетельствуют, что он не намеревался нанести удар по НКВД, а скорее хотел призвать всех сотрудников к большей бдительности. Может быть, прав и Роберт С. Такер, считающий, что сравнительно мягкие приговоры были «направлены на то, чтобы успокоить высших руководителей НКВД, у которых теперь были причины беспокоиться о своей будущей судьбе» [849] .

848

Реабилитация: политические процессы. С. 195.

849

См.: Tucker. Op. cit. P. 296.

Если бы все произошло во времена большого террора 1937-1938 гг., то Орлов был бы, вероятно, прав; для Сталина действительно было бы естественнее сместить Ягоду и сурово наказать ленинградских чекистов. Однако в январе 1935 г. до всепроникающего страха заговоров и массовой истерии, типичной для этих времен, было еще далеко.

Более того, количество обвинений, возможных для предъявления ленинградским чекистам, было довольно ограниченным. Так, в «Письме старого большевика» говорится, что они не признавали вины и говорили о нежелании Кирова иметь многочисленную охрану [850] . Защищали ли они себя, нам не известно. Однако ничего невероятного в этом нет. «Мягкие» приговоры сроком в 2-3 года могут также свидетельствовать, что для осуждения руководства Ленинградского управления НКВД нашлось не слишком много оснований. Разумеется, были осуждены Медведь, Фомин и Запорожец: как руководители, они несли основную ответственность. Но никогда не было доказано, что они лично совершили какие-либо конкретные ошибки. Как мы видели, по распоряжению Рубина и Котомина Николаева освободили из-под ареста 15 октября. И в этом нет ничего подозрительного: Николаев предъявил партбилет, подтвердил, что он работал в Смольном и что у него есть веская причина для встречи с Кировым.

850

Письмо старого большевика. С. 53.

Московские сотрудники НКВД, которые допрашивали своих ленинградских коллег сразу после убийства, похоже, этим вопросом особо не интересовались. Вместо этого они проводили свое расследование на основе показаний Марии Волковой [851] . Измышления Волковой, которым не поверили ленинградские чекисты, были вполне серьезно восприняты командой следователей из Москвы, которую возглавлял Агранов. При этом общий надзор за расследованием осуществлял

сам Ежов. Именно слова Волковой и определили судьбу Бальцевича, который единственный из всех получил суровый приговор (10 лет лагерей). По утверждению Волковой, именно Бальцевич уничтожил письмо, в котором она якобы предупреждала Кирова о готовящемся убийстве.

851

РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 116. Историю Волковой см. в гл. 8.

Помимо мягких приговоров ленинградским чекистам, также обращает на себя внимание необычно хорошее обращение с осужденными чекистами и после ареста, и в лагерях. Во время показательного процесса над Бухариным, Ягодой и другими в 1938 г. утверждалось, что Ягода обеспечил осужденным ленинградским чекистам хорошее обращение с ними. Он позаботился об их семьях, а сами они доставлялись в лагеря не в обычных вагонах для транспортировки заключенных, а в специальных вагонах [852] . Ходили также и другие слухи, описывающие привилегии, которыми они пользовались в лагерях. Например, их якобы назначали на административные должности, и вообще они устраивались там относительно неплохо [853] .

852

Record of the Court Proceedings in the case of the Anti-Soviet «Bloc of Rights and Trotskyites». 1938. P. 559.

853

См., например: Conquest. 1989. P. 72-75.

Хотя нет причин верить всем ходившим об этом слухам, но ленинградским чекистам действительно предоставлялись некоторые привилегии по сравнению с обычными заключенными. Такие привилегии не были чем-то необычным в лагерях. Все чекисты, по тем или иным причинам попавшие в те времена в лагеря, назначались на различные административные должности, даже с правом ношения прежней формы [854] .

Кроме того, особое отношение к бывшим сотрудникам НКВД можно объяснить профессиональной солидарностью, существование которой само по себе не лишено разумных оснований, что также можно подтвердить и документами. Так, офицер НКВД в отставке Судоплатов вспоминал, что даже в худшие времена террора высшие руководители НКВД проявляли заботу о семьях своих арестованных коллег [855] .

854

Реабилитация: как это было. Т. III. С. 504. (А. К. Левчик в заявлении Центральному Комитету КПСС.) См. также: Кирилина. 2001. С. 377.

855

Судоплатов и Судоплатов. 1994. С. 61.

Как мы видели, Хрущев посчитал подозрительным не только мягкие приговоры ленинградским чекистам, но и то, что через несколько лет они были расстреляны. По мнению Хрущева, их ликвидация должна была скрыть следы настоящих организаторов убийства Кирова [856] . Тем не менее это противоречит логике: если бы сначала слишком мягко обошлись с людьми, то зачем потом их расстреливать? Тем не менее во время больших чисток, которые проводились в органах после смещения Ягоды и замены его на Ежова на посту наркома НКВД, расстрел не являлся экстраординарным событием. Следует иметь в виду, что террор особенно сильно ударил именно по сотрудникам НКВД. Как упоминалось выше, по имеющимся данным, в стране были расстреляны 20 тыс. чекистов. Представляется, что Ежов в полной мере использовал возможность избавиться от как можно большего числа людей Ягоды.

856

См. гл. 5.

Напротив, есть все основания полагать: если бы Сталин действительно организовал убийство Кирова через Ленинградское управление НКВД, то, чтобы избежать утечки информации, ему следовало принять все меры к скорейшей ликвидации ленинградских чекистов, а не ждать несколько лет. И судебный процесс в январе 1935 г. предоставлял ему отличную возможность.

Результаты исследования данного вопроса не выявили никаких доказательств того, что в центральном аппарате НКВД (или Сталин, действующий через Ежова, отвечающего за расследование убийства Кирова) что-либо знали о заговоре. Историк Арч Гетти утверждает: в том случае если бы Сталин действительно заказал убийство Кирова через Ленинградское управление НКВД, то лучшим способом скрыть все следы было бы поручить расследование его сотрудникам [857] . Но местные сотрудники НКВД не только были немедленно отстранены от дела, но и сами попали под подозрение в участии в убийстве. Как попытка скрыть их возможное участие в преступлении (и, следовательно, Сталина), тщательное расследование Ленинградского управления НКВД не имело никакого смысла [858] .

857

Getty & Naumov. 2008. P. 254, note 4.

858

Ibid. P. 145-146,152.