Загадка кольца с изумрудом
Шрифт:
— А мне любопытно, — вмешалась жадно слушавшая миссис Гримстоун. — Гарем оказался бы очень кстати.
— Миссис Гримстоун пишет необычный роман, — сухим, точно дрова в камине, тоном объяснил лорд Пинчингдейл. — Только, прошу вас, не забудьте изменить имена. Мое и так донельзя запятнано.
— Непременно изменю, — фыркнув, пообещала миссис Гримстоун. — Пинчингдейл — дурацкая фамилия для книжного героя.
— А миссис Олсдейл, почти не сомневаюсь, полагает, будто злодея лучше и не назовешь.
— Слишком высокого
— По-моему, злодей и распутник — почти одно и то же.
— Если бы вы по собственной воле не пали столь низко, то и на других смотрели бы иначе!
— Коль скоро иссякнет ваш запас оскорблений, предлагаю назвать меня, например, «отъявленным хамом». Или просто дайте мне пощечину, на том и закончим.
— Дала бы, будь на мне латная рукавица!
— Хотите склонить меня к дуэли? Боюсь, ничего не выйдет. моя дорогая.
Ах да, я забыла. — Летти распрямила плечи, радуясь, что может смотреть на лорда Пинчингдейла сверху вниз. — У вас нет чести, чтобы ее защищать.
— Браво! — воскликнула миссис Гримстоун. — Пожалуй, даже я не вышла бы из положения достойнее!
— Пока мы совсем не увязли в этих нелепостях, — умиротворенно, будто наблюдая философскую беседу в «Обществе синего чулка», произнесла мисс Фейрли, — давайте наконец объяснимся с гостьей.
— Что вы подразумеваете под объяснениями? — полюбопытствовал лорд Пинчингдейл — совершенно спокойно, однако отчеканивая слова и тем самым обнаруживая, что отзыв о его чести ему не столь безразличен, как он желал показать.
— Правду.
— Выдумки куда более занимательны, — медленно проговорила миссис Гримстоун. — В особенности мои.
— Сохранению мира в стране они не слишком помогают, — заметила мисс Фейрли.
Лорд Пинчингдейл плотнее сжал губы, будто верил в то, что речь идет о сохранении мира в Англии, не больше, чем Летти. «Да как он смеет, — негодующе думала Летти, — делать вид, будто опечален?! Гарем ведь у него, не у кого-нибудь!»
Лорд Пинчингдейл сложил руки на груди и кивнул мисс Фейрли:
— Раз уж вы заварили эту кашу, Джейн, сделайте милость…
— Кто здесь Джейн? — звенящим голосом потребовала Летти.
Мисс Фейрли с пренебрежением отодвинула парик дальше.
— Джейн — это я.
— Не Джилли? — Летти сознавала, что следовало бы задать другие вопросы, но сказала то, что первое пришло в голову.
Мисс Фейрли — Джейн — радушно улыбнулась. Чересчур радушно. Такой улыбки Летти не видела, пожалуй, с того дня, когда к ней отправили повара сообщить, что издохла ее любимая собака.
— Нет, не Джилли.
— А меня называйте «мисс Гвен», — заявила миссис Гримстоун, имя которой было, как запомнила Летти, Эрнестина, то есть с Гвен, как ни сократи, не имело ничего общего. — Но лишь в тех случаях,
— Операция?
— Мы, — спокойно пояснила Джейн, — шпионы Розовой Гвоздики.
Глава 14
— Помилуйте! — воскликнула Летти. — По-вашему, я должна в это поверить?
Открыто ставить под сомнение слова собеседников весьма невежливо. Но и снимать за чайным столом парик не входит в общепринятые правила.
Неужто им казалось, что она столь беспредельно наивна?
Заметив, как лорд Пинчингдейл бросил на Джейн быстрый выразительный взгляд, Летти разозлилась пуще прежнего.
— Скажите еще, что все вы миссионеры, которые явились сюда обращать дикарей в христианскую веру! Или труппа бродячих актеров, или… — Тут ее подвело воображение. — Шпионы! Да кто в подобное поверит?
— Уж постарайтесь, мисси! — выпалила мисс Гвен, или миссис Гримстоун, или кем бы она ни была, что Летти не особенно волновало.
Джейн с всегдашним изяществом подняла руку, развязала ленточку на шее и протянула Летти медальон:
— Может, это вас убедит?
Летти взяла вещицу, гадая, каким образом дамское украшение заставит ее поверить в невероятное. Письма, наверное, заставили бы. Или же заверенный подписью канцлера его величества документ — нечто в этом роде. Но медальон?
Металлическая штуковина еще хранила тепло Джейн. Ничего особенного — обыкновенный золотой овал, покрытый спереди эмалью с изображением цветка. А сзади… Вместо гладкой поверхности Летти почувствовала под пальцем глубокие изогнутые линии.
И, затаив дыхание, перевернула медальон. В том месте, где украшение соприкасалось с краями впадинки на шее обладательницы, темнел вырезанный цветок с множеством лепестков.
Даже Летти, нелюбительница шпионских историй, тотчас его узнала, ибо видела не раз — на листовках, веерах, платках, паже вышитым на мужских носках.
Печать Розовой Гвоздики!
— Я подумала, лучше вырезать ее на медальоне, не на кольце, как делают все, — с улыбкой произнесла Джейн.
Летти неотрывно смотрела на вещицу, водя пальцем по тонкой линии в местах, где соединялись две медальонные половинки.
Мисс Гвен поднялась со стула, забрала у Летти медальон и протянула его Джейн. Та принялась крепко завязывать ленты сзади на шее.
И печать снова превратилась в обычное украшение молодой женщины — милую безделушку, выгодно подчеркивавшую вырез платья.
Но при этом осталась печатью.
— А может, это просто гравировка? — выдавила Летти, словно пытаясь что-то доказать. Больше себе, нежели троим собеседникам, что смотрели на нее, сидя за столом.
— Может, — невозмутимо ответила Джейн, затягивая последний узел. Казалось, ее не волнует ничто на свете.