Загадка Красного дома

Милн А.

Какие у него сейчас эмоции? Тревога, неуверенность. Что-то происходит. Каким бы невероятным это ни казалось, это был пистолетный выстрел. Он стучит в дверь и зовет Марка, но ответа нет. Тревога – да. Но тревога за чью безопасность? Очевидно, Марка. Роберт – незнакомец, Марк – близкий друг. Сегодня утром Роберт написал письмо, письмо человека в опасном настроении. Роберт – суровый клиент, Марк – высокоцивилизованный джентльмен. Если и была ссора, то это бы Роберт застрелил Марка. Он снова стучит в дверь.

Конечно, Энтони, внезапно увидевшему эту сцену, поведение Кейли показалось довольно абсурдным, но тогда, всего лишь на мгновение, Кейли потерял голову. Любой другой сделал бы то же самое. Но как только Энтони предложил попробовать

открыть окна, Кейли понял, что это совершенно очевидно. Поэтому он ведет их к окнам самым длинным путем.

Почему? Чтобы дать убийце время скрыться? Если бы он тогда подумал, что убийца – Марк, возможно, да. Но он думает, что Роберт – убийца. Если он ничего не скрывает, он должен так думать. Действительно он так говорит, когда видит тело: “я боялся, что это Марк”, – говорит он, когда он считает, что это Роберт убил. Значит, нет причин желать выиграть время. Напротив, инстинкт побуждал его как можно скорее войти в комнату и схватить злого Роберта. И все же он идет самым длинным путем. Почему? И потом, зачем бежать?

– Вот в чем вопрос, – сказал себе Энтони, набивая трубку, – и будь я проклят, если знаю ответ. Возможно, конечно, что Кейли просто трус. Он не торопился приблизиться к револьверу Роберта, но все же хотел, чтобы я подумал, будто его распирает от нетерпения. Это бы все объяснило, но тогда это делает Кейли трусом. Так ли это? Во всяком случае, он достаточно храбро прижался лицом к окну. Нет, мне нужен ответ получше.

Он сидел с незажженной трубкой в руке и думал. В глубине его мозга таилось еще кое-что, ожидавшее, когда его вытащат и осмотрят. На какое-то время он оставил это в покое. Оно вернется к нему позже, когда он захочет.

Он вдруг рассмеялся и закурил трубку.

– Мне нужна была новая профессия, – думал он, – и вот я ее нашел. Энтони Джиллингем, ваш личный сыщик. Я начну сегодня же.

Какими бы ни были другие качества Энтони Джиллингема для его новой профессии, он, во всяком случае, обладал мозгом, который работал четко и быстро. И этот его ясный ум уже сказал ему, что он был единственным человеком в доме в этот момент, который не был связан с поисками истины. Инспектор прибыл туда и обнаружил, что один человек мертв, а другой пропал. Очевидно, что нет сомнений в том, что пропал человек, который выстрелил в мертвеца. Но это было более чем чрезвычайно вероятно, почти наверняка инспектор начнет с мысли, что это чрезвычайно вероятное решение является единственно верной версией, и что, следовательно, он будет менее склонен рассматривать без ущерба любую другую версию. Что касается всех остальных: Кейли, гостей, слуг, – они тоже имеют предвзятое отношение в пользу Марка или, возможно, насколько он знал, против Марка; в пользу или против друг друга; из того, что было сказано сегодня утром, они составили некоторое особое мнение о том, что за человек был Роберт. Никто из них не мог рассматривать этот вопрос непредвзято.

Но Энтони мог. Он ничего не знал ни о Марке, ни о Роберте. Он видел мертвеца еще до того, как ему сказали, кто это. Он знал, что произошла трагедия, прежде чем узнал, что кто – то пропал. Эти первые впечатления, столь жизненно важные, были получены исключительно по существу дела; они были основаны на свидетельствах его чувств, а не на свидетельствах его эмоций или чувств других людей. Он был в гораздо лучшем положении для того, чтобы докопаться до истины, чем инспектор.

Вполне возможно, что, думая так, Энтони поступил с инспектором Берчем несколько несправедливо. Берч был готов поверить, что Марк застрелил своего брата. Роберта провели в кабинет (свидетель Одри); Марк вошел к Роберту (свидетель Кейли); Марк и Роберт разговаривали (свидетель Элси); раздался выстрел (свидетель все); в комнату вошли и нашли тело Роберта (свидетель Кейли и Джиллингем). А Марк пропал. Очевидно, Марк убил своего брата. Случайно, как полагал Кейли, или намеренно, как показывала Элси. Не было смысла искать трудное решение проблемы,

когда все было на поверхности. Но в то же время Берч предпочел бы трудное решение, просто потому, что к нему прилагалось больше доверия. “Сенсационный” арест кого-нибудь в доме доставил бы ему больше удовольствия, чем банальная погоня за Марком Эблеттом по всей стране. Марк должен быть найден, виновным или невиновным. Но были и другие версии. Энтони было бы интересно узнать, что как раз в то время, когда он чувствовал свое превосходство над предвзятым инспектором, сам инспектор с любовью размышлял о возможностях, связанных с мистером Джиллингемом. Было ли это просто совпадением, что мистер Джиллингем появился именно тогда, когда он это сделал? И любопытные ответы мистера Беверли, когда его спрашивали о его друге. Помощник в табачной лавке, официант! Странный человек этот мистер Джиллингем. За ним тоже стоит приглядеть.

Глава VI

Снаружи или внутри?

Гости попрощались с Кейли по-своему. Майор, грубовато и просто: “Если я вам нужен, приказывайте. Все, что я могу сделать, до свидания”; Бетти, молчаливо сочувствующе, со всем, что было в ее больших глазах, о чем она была слишком напугана сказать; миссис Калладайн, возмущенная, что не знает, что сказать, но, по-видимому, имея многое; и мисс Норрис, так много в одном отчаянном жесте, что неизменное “Большое спасибо” Кейли можно было бы принять на этот раз за благодарность за художественное развлечение.

Билл проводил их до машины, сам попрощался (специально пожав руку Бетти) и вышел, чтобы присоединиться к Энтони на садовой скамейке.

– Да, это сложное дело, – сказал Билл, усаживаясь.

– Очень сложное, Уильям.

– И ты на самом деле им занимаешься?

– Занимаюсь, – ответил Энтони.

– Тогда ты тот человек, который мне нужен. Ходят всякие слухи и загадки, и этот инспектор просто не хотел отвечать на вопросы, когда я хотел расспросить его об убийстве или о чем-то еще, но продолжал задавать мне вопросы о том, где я впервые встретил тебя, и всякие скучные вещи вроде этого. Итак, что же произошло на самом деле?

Энтони рассказал ему как можно короче все, что уже рассказал инспектору, Билл перебивал его то тут, то там подобающими выражениями, как “Боже правый” и присвыстыванием.

– Послушай, это ведь своего рода дело, не так ли? В чем именно я должен участвовать?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, всех, кроме меня, увозят, а меня этот инспектор проводит через все это, как будто я все знаю.

Энтони улыбнулся ему.

– Ну, знаешь, тебе не о чем беспокоиться. Естественно, Берч хотел увидеть одного из вас, чтобы узнать, чем вы занимались весь день. И Кейли был достаточно мил, чтобы думать, что ты составишь мне компанию, поскольку я с тобой уже знаком. И, ну, вот и все.

– Ты останешься здесь, в доме? – Нетерпеливо спросил Билл. – Молодец. Это великолепно.

– Это примиряет тебя с отъездом … некоторых других?

Билл покраснел.

– Ну ладно, я все равно увижу ее на следующей неделе, – пробормотал он.

– Поздравляю тебя. Мне понравилась ее внешность. И это серое платье. Приятная милая женщина.

– Дурак, это же ее мать.

– О, прошу прощения. Но в любом случае, Билл, ты мне нужен сейчас больше, чем ей. Так что попробуй смириться и со мной.

– Правда? – сказал Билл, весьма польщенный. Он очень восхищался Энтони и очень гордился тем, что он ему нравится.

– Да. Видишь ли, скоро здесь что-то произойдет.

– Дознания и тому подобное?

– Ну, может быть, что-то до этого. Так, а вот и Кейли.

Кейли шел к ним через лужайку – крупный, широкоплечий мужчина с одним из тех сильных, гладко выбритых, уродливых лиц, которые никогда нельзя назвать простыми.

– Не повезло Кейли, – сказал Билл. – Слушай, может, мне сказать ему, как я сожалею и все такое? Это кажется так чертовски неадекватно.