Загадка красных гранатов
Шрифт:
— Холмский! — будто по заказу приветствовал его хищно-радостный возглас Афанасия Ивановича. — Что-то ты не торопишься.
— Наоборот, Афанасий Иванович! Очень тороплюсь! — Иван попытался выйти из положения.
Он хотел проскользнуть в раздевалку, однако толстый завуч заключил его в отеческие объятия.
— Теперь не торопись. Вот сейчас в дневнике замечание запишу, и можешь быть свободен.
Тут Иван с ужасом обнаружил: пакета со сменкой и физкультурной формой при нем нет. А главное, он никак не мог вспомнить, куда же все это делось? То ли дома спросонья оставил, то ли уронил
В общем, Иван понял: отсутствие сменки нужно срочно заматывать.
— Афанасий Иванович, — жалобно произнес он. — Не надо замечания. Я не виноват. У меня бабушка в больницу попала.
Пытаясь осмыслить полученную информацию, Тарас Бульба задумчиво потеребил лихо закрученный казацкий ус. Однако сделать этого не успел, ибо к ним подошла директор «Пирамиды» Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая.
— Ваня, что с вашей бабушкой? — с подчеркнутым участием осведомилась она.
— Грипп и сердце. В больницу попала, — коротко проинформировал её тот. — Говорят, обойдется.
— Когда же это случилось? — заломила руки директриса.
— Вчера. Днем, — пояснил Иван.
— Ох! — вздохнула Екатерина Дмитриевна. — Бедная Инга.
С Ингой Сергеевной она была знакома уже много лет. Они вместе учились в институте, да и позже поддерживали приятельские отношения.
— Передай мамочке: сегодня вечером обязательно ей позвоню, — просюсюкала Екатерина Дмитриевна и, потрепав Ивана, как маленького, по голове, скомандовала: — Ну, иди скорей на урок.
«Кажется, пронесло, — уже мчась по лестнице к кабинету литературы, с облегчением подумал он. — Видимо, иногда даже от Рогалевой-Кривицкой бывает польза».
Добежав до класса, Иван просунул голову в дверь.
— Ольга Борисовна, можно войти?
— Опаздываешь, Холмский, — откликнулась молодая классная руководительница восьмого «А».
— Извините, так получилось, Екатерина Дмитриевна внизу задержала, — нахально заявил Иван.
— Интересно, по какому поводу? — кинула на него ехидный взгляд классная.
— По поводу моей бабушки, — не стал скрывать Пуаро. — Ее положили в больницу, а Екатерина Дмитриевна забеспокоилась. «Господи, — про себя добавил он. — Что-то у меня сегодня все к бабушке сводится. Она, наверное, бедная, там в больнице совсем изыкалась. Надеюсь, ей от этого хуже не станет».
— Ну, раз так, тогда садись, — явно смутилась Ольга Борисовна.
Иван плюхнулся на свое место рядом с Павлом.
— Пуаро, ты выкручиваешься, или действительно бабка в больнице? — немедленно осведомился он.
— Действительно, — прошептал тот. — От тебя как раз шел, а её увезли.
— А что с ней? — поинтересовались сидевшие по другую сторону от него Марго и Варвара. Парты в кабинете литературы были расставлены не рядами, а подковой, в центре которой стоял стол Ольги Борисовны.
— Сердце после гриппа, — Ивану уже надоело объяснять всем одно и то же.
В черных глазах Марго блеснула тревога, а ангелоподобная голубоглазая
— По-моему, ты не совсем точен. Не осложнение от гриппа, а осложнение от Вани.
Иван сердито ответил:
— А по-моему, твои шуточки сейчас неуместны.
— Ваня, — Варвара всплеснула руками. — Никто не шутит. Я совершенно серьезно.
— Тем более… — начал было Иван, но тут вмешалась Ольга Борисовна:
— Ребята, ребята, у вас все-таки урок литературы. Конечно, у Холмского дома ужасное происшествие, но давайте не отвлекаться.
— Давайте, — легко согласилась Варя, ибо сама уже поняла, что немного переборщила.
Урок пошел своим чередом. А на перемене к Ивану подлетел длинный тощий Муму и, конечно же, задал все тот же вопрос:
— У тебя действительно бабка в больницу попала?
— Нет, знаешь, я так шучу, — огрызнулся Иван.
— Я серьезно, а ты, — обиделся Муму.
— Ваня, надеюсь, ты уже привык, что наш Мумушечка всегда серьезно говорит глупости, — не удержалась Варвара от очередного выпада.
— Почему глупости? — взорвался Муму. — Я, может, хочу Ивану помочь. Совет добрый дать.
— Ваня, не слушай его добрых советов! — Варя с трагическим видом схватилась за голову. — Они вредны для здоровья.
— Так сказать, Панова предупреждает, — засмеялся Луна. — Советы Муму опасны для вашего здоровья.
— Очень умно, — набычился Герасим. И, делая вид, что ему все равно, пусть отпускают свои дурацкие шуточки, вновь обратился к Ивану: — Так что там с твоей бабушкой?
Холмскому стало ясно, что без ответа Муму от него не отвяжется. И он с видом мученика повторил уже заученное:
— Сердце и грипп. Осложнение.
Худое, скуластое лицо Каменного Муму приняло тревожное выражение.
— Учти, Иван, — многозначительно изрек он. — Я слышал, что на Москву надвигается очень опасная эпидемия респираторной вирусной инфекции. Мой дедушка даже Арчибальда на всякий случай привил.
— Арчибальда-то зачем? — искренне удивился Иван.
Карликовый пинчер со звучным именем Арчибальд принадлежал дедушке Герасима — Льву Львовичу, который носился с ним, как с маленьким ребенком. Например, по мнению Льва Львовича, Арчибальду было вредно ходить лапами по «экологически грязному» московскому асфальту и дышать «стелющимися по земле выхлопными газами». Поэтому бедного карликового пинчера выгуливали в специальной сумке, которую выгуливающее лицо вешало себе на шею. А для всех прочих дел, которые другие собаки совершают во время прогулок, Арчибальду купили кошачий туалет с наполнителем.
— На фига его прививать? — продолжал Иван.
— Дед говорит, мы носим Арчибальда на руках, все вокруг на него дышат, чихают и кашляют. Значит, он может заразиться, — с важным и совершенно серьезным видом растолковал Муму.
— Собаки, Герочка, человеческими болезнями не заражаются, — мигом начала спорить Варвара.
— Темнота ты, Панова! — с обличительным пафосом воскликнул Муму. — К твоему сведению, животные болеют очень многими человеческими болезнями.
Судя по его виду, он собирался произнести длинную и содержательную речь, однако звонок ему помешал.