Загадка о тигрином следе
Шрифт:
– Скажу тебе больше, – сделал торжественное лицо Гранит, – подсунуть британцу фальшивку мне поручил сам Фрунзе. Однако, подумав, я решил, что тебе тоже надо об этом знать.
Лаптев стал рассказывать Одиссею свою придумку:
– Ты должен проговориться в личной беседе с англичанином, что недавно получил секретную депешу из Ташкента. Тебе он поверит, у тебя на лице написано, что ты лопух. А потом ты «случайно» оставишь рядом с ним свою сумку, и ему останется только незаметно её открыть и стыбрить конверт.
Одиссей, конечно, смекнул, что комиссару просто нужно потянуть уход отряда, пока он не закончил своё дело с англичанином, однако виду не подал.
– Лично я никаких инструкций на это счёт не получал. Так что проворачивайте свои делишки сами, а меня уж увольте.
Комиссар сделал вид, что недоволен, но заметно было, что он рад фактически полученным согласием отложить выход экспедиции.
За завтраком Одиссей сказал англичанину:
– Мне показалось, что ночью ваш пёс вёл себя как-то странно. Или это мне приснилось?
– Нет, мой Бонгар действительно чудил – ответил Ягдхазбенд.
Англичанин признался, что он не суеверный, но после того, что с ним произошло на перевале, вынужден был отступить с выбранного пути и встать здесь лагерем.
– Если ещё что-нибудь подобное повториться, мне придётся отказаться от намерения в этом году пройти намеченным маршрутом.
– Что же с вами случилось, сэр?
– Ночью во время пурги на нас напал какой-то зверь. Мой проводник уверял, что это был огромный тигр. У нас было несколько вьючных животных, но он выбрал в качестве добычи именно человека. Моему проводнику, по его словам, чудом удалось отбиться. Он уверял, что это сам шайтан принял обличье тигра, чтобы не пропустить нас через хребет. Не знаю, был ли это действительно тигр или у моего проводника случилось помешательство из-за горной болезни, но под утро он исчез. Возможно, зверь действительно вернулся через несколько часов, и утащил выбранную добычу. После этого я счёл за благо вернуться и решил подождать здесь… Сейчас вообще не лучшее время идти через перевал. По моим сведениям недавно отряд под предводительством известного бандита Джунаид-бека атаковал и разграбил очередной крупный большевистский конвой недалеко от Ферганы. Теперь на него объявлена охота. Советское командование бросило большие силы на поимку «Чёрного хана».
У Одиссея возникло странное чувство: «Чёрный хан» и кровожадный зверь были упомянуты англичанином вместе. И хотя их разделяло время и пространство, они будто сливались воедино, как на фотопластинке несчастного французского фотографа, о котором рассказал Ягелло. В этом совпадении явно присутствовала какая-то зловещая мистика! Конечно после рассказа подполковника, Одиссей старался убедить себя, что ничего сверхъестественного в появлениях тигра нет, что речь идёт просто об очень хитром и опасном животном, научившимся убивать людей, как акула или крокодил. И всё же…
Одиссею захотелось поделиться своими сомнениями с англичанином и услышать его мнение, поэтому он рассказал коллеге о тигре, который настойчиво преследовал их.
Ягдхазбенд выслушал Одиссея с большим интересом и заметил, что в Индии если тигр сильный, наглый и совсем не боится даже вооружённого человека, то люди подозревают в нём оборотня. А оборотень, если уж выберет жертву, то будет преследовать её, пока не убьёт.
– В Индии я встречал одного колдуна, который сказал мне, что если человек, за которым охотится оборотень, подложит какую-то свою вещь другому, то этим он может направить оборотня по ложному следу.
– Теперь мы знаем, как покончить с англичанином, не беря греха на душу, – ухмыляясь, шепнул на ухо Одиссею
– Что вы ему подсунули? – спросил шутника Одиссей после завтрака. – Уж не депешу ли?
– Просто ластик, – усмехнулся комиссар и прыснул со смеху. – Обыкновенную резинку… Извини… Я одолжил его в твоей полевой сумке.
«Какой же всё-таки он скользкий тип! – глядя на ухмыляющегося комиссара, неприязненно размышлял Одиссей. – При всяком удобном случае готов стянуть всё, что плохо лежит, хотя жулики его размаха обычно брезгуют мелочёвкой… За свою революцию он лишился половины зубов, но кажется это не мешает ему сговаривается с врагами… Втайне обделывает свои тёмные делишки с британцем и одновременно зло подшучивает над ним…. А интересно, что ему ответит Гарри при следующей их тайной встрече, если узнает про эту его шутку?».
Конечно, Одиссей не пошёл к англичанину, чтобы сообщить о дурацкой выходке своего подчинённого, тем более что украденный Лаптевым кусочек резины конечно же не мог причинить Ягдхазбенду какого-либо вреда.
Весь день Луков решал, как ему поступить с комиссаром: уличить его в заговоре, либо продолжать игру в притворство с целью не позволить предполагаемому агенту выкрутиться? Но где гарантия, что сговорившись, британец и предполагаемый Джокер раньше не нанесут по экспедиции сокрушительный удар?! Ведь неизвестно, о чём у них шёл разговор.
Пока Одиссей решал судьбу комиссара, они неожиданно поменялись с ним ролями.
Вечером Лаптев сам нашёл начальника. Он принёс странную новость:
– Я только что видел у Ягдхазбенда карту. Вон, он её рассматривает – комиссар указал на британца, который действительно сидел возле своей палатки с развёрнутой на коленях картой и перерисовывал с неё что-то в свой блокнот.
– Это одна из наших карт. Я сразу узнал её по пометкам покойника генерала Вильмонта.
Действительно накануне вечером Ягдхазбенд попросил Одиссея снять копию с экспедиционной карты. Однако Одиссей в вежливой форме отказал, понимая, что новейшая карта Памира, которая ему досталась в «наследство» от погибшего генерала Вильмонта представляет собой большую военную тайну. И естественно Одиссей был неприятно поражён, что карта каким-то образом всё-таки оказалась у англичанина.
– Откуда она у него?
– Это я как раз у вас хотел спросить? – обвинительным тоном сказал Лаптев. Он нарочно повысил голос, привлекая внимание находящихся неподалёку соратников по экспедиции.
– У меня?! С какой стати! – изумился Луков.
Комиссар кивнул на англичанина, который, услышав их, тут же поднялся со своего места и скрылся в палатке, явно торопясь закончить копирование, пока драгоценную карту не отобрали обратно.
– Он сказал, что её передали ему вы. Якобы из профессиональной солидарности путешественников. Но я так подозреваю, что небескорыстно.
– Как вы смеете! Клянусь, я ничего не передавал ему!
Одиссей оглянулся вокруг, ища поддержки у соратников, но встретил отчуждение в глазах археолога, сочувствие и жалость Киры и язвительное любопытство её супруга.
– Вы можете, как-то объяснить то, что произошло? – участливо спросила Кира. – Возможно, у вас есть какие-то смягчающие обстоятельства.
– Я сам не понимаю, что происходит.
Комиссар сурово покачал головой:
– Вы полностью дискредитировали себя, как наш командир.