Загадка старинной куклы
Шрифт:
У Кабана про них надо было спросить! бегал от волнения по гостиной Женька.
Учи ученых! — фыркнула Катя. — Конечно, спросили.
Они хоть с этим Клыком, то есть, тьфу, Бивнем, — поправился Олег, — осточертела уже мне эта помесь зоопарка с палеонтологическим музеем, они хоть не удивились, чего вы незнакомыми парнями интересуетесь?
Нет, — ответила с очень ответственным видом Таня. — Мы вроде как кличками заинтересовались. А те двое уже в зале сидели неподалеку. Ну, и Кабан нам объяснил, что это Орел и Коршун.
Так, теперь птички пошли, — подал реплику Темыч.
Не мешай, —
Студенты, — отозвалась девочка. — Они вроде как основоположники «Зеленых кобр».
Я еще Кабана так невинно спрашиваю, — с гордым видом добавила Катя. — У них, мол, тоже такие красивые татуировки есть? А Кабан мне объяснил, что у них даже девчонки обязательно змей на запястьях накалывают. Без этого ты как бы не настоящая «кобра». Так что и тут все сходится.
В гостиной повисла тишина. Каждый из пятерых сейчас обдумывал, как лучше поступить дальше. Ясно пока одно: девочки вышли на след грабителей.
Я думаю…
Думать потом будешь, — перебила Катя. — Мы уже с Танькой смыться хотели. Вдруг я гляжу, белобрысый на наш столик косится. Один раз, другой повернулся. У меня душа в пятки. Ну, думаю, все. Засек. Я Таньке подмигиваю, а она с Бивнем треплется…
Поговорить уж нельзя, — принялась тут же оправдываться светловолосая девочка.
Тебя, между прочим, туда не Бивня кадрить посылали, — строго взглянул на нее Олег.
Нужен мне этот Бивень, — передернула плечами Таня.
Нужен — не нужен, — сказала Катя, — но Танька на меня ноль внимания. Тут этот белый встает и прямиком к нам. «Привет, — говорит, — Кабан. Ваши девочки?» Тот лыбится как дурак и кивает: «Моя, Орел, вот эта!» — и на меня глазами показывает. А Орел ему: «Тогда я с ней потанцую, не возражаешь?» Я понадеялась, что Кабан хоть возразит.
А он еще шире заулыбался. «Пожалуйста, — говорит, — Орел. Танцуй. Ты же наш старший». В общем пошли мы с ним танцевать. Он мне какую—то туфту на уши вешает. У предков Коршуна вроде дача какая—то классная, и не хочу ли я с ними в субботу туда на тачке поехать.
Еще чего! — возмутился Темыч. — Там знаешь, что может быть!
Так я и поехала! — немедленно успокоила его Катя. — Я ему просто на всякий случай сказала, что подумать надо. Но главное, он на меня глаз положил. А у меня от каждого его взгляда просто переворачивается все внутри. Так он меня еще какое—то время глазами буравил. И вдруг спрашивает: «Ты тут у нас бывала уже?» — «Нет», — отвечаю. А Орел тогда: «Где тебя видел?» Я так перепугалась. Только одно и думаю: «Как бы он не усек, что я боюсь!» Тут, слава богу, музыка кончилась. Орел меня до столика Кабана проводил и куда—то заторопился. А на прощанье мне говорит: «Если насчет субботы надумаешь, встречаемся здесь ровно в десять утра».
Ничего себе! — разом выдохнули мальчики.
Как ты думаешь, он не вспомнил, где вы встречались? — с тревогой осведомился Олег.
Если бы наверняка вспомнил, думаю, что мы с Танькой оттуда не вышли бы, — ответила Катя.
А вдруг это он потом за нами следил на бульваре? — испуганно произнес Темыч.
Остается только гадать, — медленно отозвался Олег. — Во всяком случае, расслабляться теперь нельзя.
Какое уж там, — согласились остальные.
Полагаю… —
Тебя, — протянул Олег трубку светловолосой девочке.
Да, мама, — услышали друзья. — Как?.. Не может быть!.. Когда?.. А где тетя Вера?..
Ребята не сводили глаз с Тани. Щеки у девочки разрумянились. Глаза сияли. А на лице было написано полное изумление.
— Хорошо, мама, — сказала наконец девочка. — Я скоро приду.
Таня положила трубку.
— Только не падайте, — посмотрела она на ребят. — Два часа назад тете Вере кукол обратно к галерее подкинули. Верней, к театру.
Глава VIII
СПЛОШНЫЕ СЮРПРИЗЫ
Ты это серьезно? — обрел наконец дар речи Олег.
Конечно, — кивнула Таня.
Куда же они подкинули? — Теперь уже не расхаживал, а носился вихрем по комнате Женька.
Остановись, пожалуйста, — умоляюще посмотрела на него Таня. — От тебя в глазах рябит.
Могу и остановиться, — уселся в кресло Женька. Правда, ноги его словно сами собой продолжали двигаться.
Так где куклы—то, Танька? — крикнули друзья.
Говорю же — в театре! — ответила светловолосая девочка.
В каком театре? — не понял Женька.
Ну, наверное, у этой… как ее там… Варфоломеи… — медленно начал Тема.
Виктории Александровны Суходревской, — поправила Катя.
Может, все же не будем Таньку перебивать? — призвал друзей к порядку Олег. — Каким образом куклы попали к универсальной работнице театра?
Мама говорит, Виктория Александровна перед входом в театр площадку мела, — отозвалась Таня. — Ну, и о чем—то там глубоко задумалась.
— Наверняка о несчастной судьбе актрисы, — уверенно вставил Тема.
Плевать мне, о чем она думала! — заорал Олег. — Валяй дальше, Танька!
Ну, значит, вдруг зазвонил телефон на вахте, — продолжала девочка. — Виктория Александровна — к нему. Но пока она подошла, уже положили трубку. Она возвращается, а в дверях огромный мешок стоит. Она сперва хотела посмотреть, а потом испугалась, что бомба.
Нужно кому—то их театр бомбой взрывать! — воскликнул Женька.
А почему нет? — немедленно возразил Тема. — Сейчас все что угодно взрывают.
Вот Виктория Александровна, видно, о том же самом подумала, — сказала Таня. — И вызвала милицию. Майор Василенко узнал про бомбу и сам туда вместе с бригадой саперов кинулся. А у саперов собака. Она мешок нюхает и реагирует, как на бомбу.
Как же она это делает? — поинтересовался Женька.
Уж не знаю как, но саперы чуть не осадное положение объявить хотели по всему переулку.
Естественно, — понимающе кивнул Олег. — Если это был тот же мешок, что у грабителей, туда такая бомба влезет. На половину Сретенки хватит.
Мама моя говорит, что и саперы так думали. Один Василенко засомневался. Он вроде саперам сказал, что Афган весь протопал и в Москве сотни разных взрывчаток видел. Но ему еще ни разу не встречалось ни одного идиота, который огромный мешок начинил бы взрывчаткой: слишком заметно. Ну, потом саперы с какими—то приборами поколдовали, и успокоились, и мешок открыли. А там внутри — тетины куклы.