Загадка туристического агентства
Шрифт:
– Кажется, это очень древние шляпы, – зашелся от чиха Пашков.
– И грязные, – тоже чихнув, добавил Темыч.
– То, что требуется! – уже рылся в пакете Женька.
Подходящих шляп нашлось две. Болотного цвета фетровый котелок. И причудливого фасона черная широкополая конструкция, которую окаймляла черная же муаровая лента. К ленте было прикреплено изрядно потрепанное перо.
– По-моему, его кто-то долго глодал, – пригляделся Пашков.
– Время его обглодало, – с глубокомысленным видом изрек Тема.
Женька
– Волосы тебе вазелином намажем, глаз заклеем, и будет полный порядок, – уверенно произнес Пашков.
Женька, не произнеся ни слова, вдруг скинул шляпу на половик, лежащий возле двери, и принялся топтать ее ногами. Вульф с явным изумлением наблюдал за ним.
– Что ты делаешь? – Олег попытался остановить Женьку.
– Отстань. Так надо.
Придавив еще раз шляпу башмаком сорок пятого размера, Женька поднял ее с пола и вновь нахлобучил на голову.
– Теперь порядок, – остался доволен своей работой он. – А то она для бомжа была все-таки слишком шикарной.
– Правильно, – поддержали его ребята.
– Теперь бы моему внучку какой-нибудь головной убор, – с улыбкою покосился Олег на Темыча.
– А это что валяется? – достал все из того же пакета покоробленную от времени овчинную шапочку Пашков.
– Для моего внучонка в самый раз! – едва глянув на находку, заключил Олег.
На Темыча напялили кудрявый парик, затем – шапочку. Она налезла лишь на макушку. Длинные тесемки свисали вдоль Темкиных щек.
– А если завязать, то совсем классно будет! – Миг, и Пашков затянул тесемки бантиком под Темычевым подбородком.
– Деточка, дать конфетку? – расхохотался Олег.
Темыч погляделся в зеркало. Ему тоже стало смешно.
– Ладно. Я тогда котелок надену, – махнул рукой Олег.
По общему мнению, котелок «пожилому дедушке-бомжу» пришелся очень к лицу. Темыч даже заметил по этому поводу:
– Можно даже подумать, Олег, что ты лет эдак двадцать пять назад был вполне приличным человеком.
– Э-э, нет! – закричал Пашков.
– Что, по-твоему, нельзя такого подумать? – разыграл возмущение Олег.
– Да я про другое, – скороговоркой произнес Лешка. – Очки твои никуда не годятся. Будто ты их недавно с кого-нибудь снял.
– И впрямь, – осознал собственную ошибку Олег. Его новенькие итальянские очки смотрелись на «дедушке-бомже» как на корове седло. – Сейчас старые найду, – кинулся к себе в комнату мальчик.
Вульф, решив, что любимый хозяин затеял какую-то веселую игру, с лаем побежал наперерез. Олег едва о него не споткнулся. Однако все обошлось. Порывшись в столе, мальчик нашел допотопные очки в пластиковой оправе. От времени пластик почему-то потрескался и стал мутным. Стекла тоже были слабоваты. Близорукость у Олега с тех пор усилилась. Однако он в них хоть и с грехом пополам, но видел.
– Ну, как я вам теперь? – вернулся к друзьям мальчик.
– Уже
Сказано – сделано. Вскоре Олег согласился, что с синей изолентой старые очки обрели законченность, а в облике «дедушки-бомжа» появилась художественная достоверность.
– А сверху-то что? – напомнил обстоятельный Темыч.
– Сверху очков? – вытаращился на него Женька.
– Сверху нас, – пояснил Тема. – Не в своих же мы куртках пойдем.
– А вы разве с собой ничего не принесли? – удивился Олег.
– Я принес! – Потянувшись за спортивной сумкой, Женька вытащил из нее огромный тулуп.
– Ну, ты даешь! – восхитились остальные. – Откуда такое богатство?
– Отец всегда зимой ездит в нем на рыбалку, – объяснил Женька. – Эта штука старше меня.
– Оно и видно, – ответил Темыч. – Тулуп – ровесник твоему папе.
– Вполне вероятно, – не стал спорить Женька. – Зато нужный вид. Да и не замерзну. У предка еще для рыбалки классные черные валенки есть. Но на меня не налезли. Малы.
– Я тоже хорошую штуку нарыл, – похвастался Пашков. – Куртка. Японская. Времен отцовской молодости. Он до сих пор иногда в ней на даче картошку копает. Вообще-то она на даче обычно и остается. Но в этом году мать сказала отцу, что в таком даже картошку копать антисанитарно. В общем, предки ее захватили с собой. Мать ее выстирала в машине.
Лешка напялил куртку. Ее усеивали разноцветные и разнокалиберные пятна.
– А ты уверен, что твоя мать ее стирала? – испытывал по этому поводу большие сомнения Темыч.
– Сам видел, – откликнулся Лешка. – Просто ее ничего не берет. И ничто ей уже не поможет.
Олег порылся в чемодане.
– Ура! Нашел! Эта вещь как раз для меня!
И он продемонстрировал друзьям широченный серый плащ, заляпанный краской.
– Когда мать намылилась его выкинуть, – пустился в краткий исторический экскурс Олег, – отец не позволил. Он, видите ли, считает этот плащ реликвией, потому что еще в советское время, когда учился в институте, а потом работал в НИИ, их посылали то на овощебазу, то на какие-то стройки, то на субботники. И отец надевал этот плащ.
– На плаще это отразилось, – поскреб пальцем заскорузлое цементное пятно Темыч.
– Зато, когда я надену эту фигню поверх собственной куртки, – сказал Олег, – мне будет тепло и в то же время образ «дедушки-бомжа» не нарушится.
– Теперь вопрос обо мне, – уныло произнес Темыч. – Дома у нас ничего старого не оказалось.
– Что ж ты раньше молчал! – напустился на него Олег. – Времени уже мало осталось. – Он снова начал рыться в большом чемодане.
– Могу предложить только это, – Олег выудил на поверхность короткое пальто в серо-буро-малиновую клетку. – Только учти, Темыч: оно женское. В далеком прошлом его носила моя мать.