Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова

Юсупов Феликс Феликсович

О намерениях и планах убрать Григория Распутина князем Ф.Ф. Юсуповым и великим князем Дмитрием Павловичем, в курсе были и некоторые члены Императорской фамилии.

Сохранилось еще одно письмо Феликса Юсупова к супруге Ирине Александровне незадолго до убийства Григория Распутина, где имеются такие строки:

«Ты прямо не знаешь, как ты мне не достаешь именно теперь, когда вся моя голова прямо разрывается на части от всяких мыслей, планов и т. д. Так хочу все тебе скорее рассказать.

Если ты поедешь в Киев, то Беби, во всяком случае, поедет прямо в Петроград с Папа и Мама. Не засиживайся в Киеве, твое присутствие в середине декабря необходимо.

План, про который я тебе пишу, разработан детально, уже ³/₄

сделан, остался финальный аккорд, и для этого ждут твоего приезда. Это единственный и верный способ еще спасти положение, которое почти безвыходно. Конечно, ни слова никому. Маланья тоже участвует. Ты тоже будешь служить приманкой. Понимаешь? Поэтому, чем раньше ты приедешь, тем лучше» [148] .

148

Из семейной переписки Юсуповых. / Публ. Н.Б. Стрижовой // Река времен. Кн. 2. М., 1995. С. 149.

Княгиня Ирина Александровна отказалась ехать к мужу в Петроград, сославшись на состояние здоровья и плохое настроение [149] .

Феликс Юсупов тут же написал супруге ответное письмо:

«Петроград, 8 декабря 1916 г.

Дорогая моя душка,

Твое письмо меня не так огорчило, как обрадовало. Факт тот, что ты так мне во всем искренно признаешься, меня очень тронул, и я это очень ценю, зная твой характер.

А не огорчил меня потому, что то, что ты теперь переживаешь – есть результат всего, что происходит. Затем у тебя нет около твоего Федюши, с которым ты можешь поделиться мыслями, которые тревожат твою душу. Все это пройдет так же скоро, как и пришло.

149

РГАДА. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 4772.

Я выезжаю 17 или 18, т. ч. скоро увижу мою маленькую душку, о которой все время думаю, и без которой мне очень тяжело и одиноко. Приеду в Крым с радостью, и гораздо больше предпочитаю провести праздники вдали от этого поганого Петербурга. Только что получил твою телеграмму о ложках. Прости меня, я забыл. Фаберже почти не работает, совсем нет мастеров, т. ч. я думаю, что он не смог бы что-нибудь сделать.

Комнаты наши подвигаются, все с каждым днем красивее и красивее. Репетиции (т. е. подготовка с репетитором к офицерскому экзамену в Пажеском корпусе – В.Х.) идут благополучно. В общем, еще осталось немного, и тогда можно будет вздохнуть свободнее.

Какое будет счастье опять быть вместе. Ты не знаешь, как я тебя люблю.

Крепко тебя целую, моя дорогая душка. Господь с тобою. Вспоминай о нем, когда тебе тяжело, будет легче.

Феликс.

Пришли 16-го мне телеграмму, что ты заболела и просишь меня приехать в Крым – это необходимо» [150] .

Все, кажется, были готовы к самым неожиданным событиям. Однако когда газеты сообщили об исчезновении Григория Распутина, в семье Феликса Юсупова проявили беспокойство. Сохранилась телеграмма № 179 княгини Ирины Александровны Юсуповой великому князю Николаю Михайловичу:

150

Из семейной переписки Юсуповых. / Публ. Н.Б. Стрижовой // Река времен. Кн. 2. М., 1995. С. 149. С. 151.

«Подана на ст. Кореиз 19 декабря 1916 г. 14 ч. 16 м. по п.

Получена МД 19 – “ – 16 ч. 3 м. по п.

Великому князю Николаю Михайловичу.

Ничего не понимаем, не знаем даже если совершившийся факт. Ужасно волнуемся. Телеграфируйте еще, завтра все выезжаем. Целую Ирина» [151] .

Буквально

через несколько часов вдогонку еще одна телеграмма № 187 княгини Ирины Александровны великому князю Николаю Михайловичу:

«Подана на ст. Кореиза 19 декабря 1916 г. 21 ч. 44 м. по п.

151

ГА РФ. Ф. 670. Оп. 1. Д. 177. Л. 2.

Получена МД 20 – “ – 12 ч. 32 м. по п.

Великому князю Николаю Михайловичу.

Дмитрий телеграфирует, что Феликс выезжает Крым послезавтра необходимо ли все-таки приезд? Целую. Отвечай скорей. Ирина» [152] .

Дворцовый комендант генерал-майор В.Н. Воейков (1868–1947) в своих воспоминаниях опубликовал приветственные телеграммы великой княгини Елизаветы Федоровны, которые выявила в то время полиция:

«В этот же день мне были представлены копии двух телеграмм великой княгини Елизаветы Федоровны:

152

Там же. Л. 1.

1. ”Москва, 18. XII, 9.30. Великому князю Дмитрию Павловичу. Петроград. Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта им исполненного. Элла”.

2. “Москва, 18. XII, 8.52. Княгине Юсуповой. Кореиз. Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт нашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней. Елизавета”» [153] .

153

Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя Императора Николая II. М., 1995. С. 148.

Перехваченные телеграммы эти к великому князю Дмитрию Павловичу и княгине З.Н. Юсуповой хранятся в ГА РФ [154] . Вторая телеграмма была на французском языке. Таким образом, великая княгиня Елизавета Федоровна не сомневалась, что Феликс Юсупов возглавил убийство Распутина и расценивала этот поступок как патриотический и героический. Далее дворцовый комендант В.Н. Воейков приводит такие сведения:

«Период времени, предшествовавший исчезновению Распутина, был периодом страшного возбуждения против него во всех слоях общества, в котором разговоры исключительно вертелись на необходимости от него избавиться; в разговорах этих все чаще и чаще стало высказываться убеждение, что убийство представляет из себя единственный способ избавления России от Распутина.

154

ГА РФ. Ф. 102. ОО. 1916. Д. 357. Л. 6–7.

За несколько дней до 16 декабря, когда я был на Ставке, ко мне в дом пришел один молодой офицер, лейб-гусар, служивший в полку во время моего командования, и сказал моей жене: “Я знаю наверное, что если старика не уберут, он будет убит”. Так как произнесено это было тоном, не внушавшим сомнения в правдивости сказанного, слова эти были немедленно доведены до сведения А.А. Вырубовой, которая к ним отнеслась с недоверием и сказала: “Не так-то легко убивать людей”. По-видимому, она не видела или не понимала агитации, которая в это время шла иногда даже от людей, весьма близких к престолу, заходивших в своих предположениях несравненно дальше убийства Распутина, подтверждением чего могут служить следующие выдержки: