Загадка женственности
Шрифт:
В то же время мы можем видеть, что почти одновременно с этим человеческая сексуальность снизилась почти до самых узких психологических границ, в бесконечных социологических исследованиях секса в пригородах, а также в исследованиях Кинси. Два отчёта Кинси, 1948 и 1953 годов, рассматривали человеческую сексуальность как игру, в которой ищут статус, и главная цель которой — наибольшее количество «выходов», оргазмов, достигнутых равным образом при помощи мастурбации, ночных выделений во время сна, секса с животными, и в различных позах с противоположным полом, до-, вне- и послебрачных. То, что исследователи Кинси докладывали, и то, как они это докладывали, не менее, чем романы сексуального содержания, журналы и пьесы, было симптомами нарастающей
То, что эта спираль сексуальных «жажды, сенсационности и непотребства» не была знаком здорового утверждения половых связей, стало очевидным, когда образ мужчин, вожделеющих женщин, уступил дорогу новому образу женщин, вожделеющих мужчин. Преувеличенные, извращённые крайности сексуальных ситуаций казались необходимыми для того, чтобы возбудить как героев, так и аудиторию. Возможно, лучшим примером этого извращённого изменения был итальянский фильм La Dolce Vita, который, со всеми его художественными и символическими претензиями, был хитом в Америке по причине своего разрекламированного сексуального содержания. Несмотря на то, что он отражал итальянский секс и итальянское общество, этот фильм был чрезвычайно уместным на американском экране в основном из-за сексуальной озабоченности.
Как всё более частый случай в американских романах, постановках, фильмах, искателями секса были в основном женщины, которые были показаны как безмозглые, слишком нарядно или слишком скромно одетые сексуальные создания (голливудская звезда) и истеричные паразитки (подружка журналиста). Вдобавок была ещё и неразборчивая богатая девушка, которой нужна была извращённая стимуляция на занятой у проститутки кровати, агрессивная жаждущая секса женщина в замке, освещённом свечами в оргии-игре в прятки, и, наконец, разведённая женщина, которая показывала стриптиз, корчась перед одинокой, скучающей и безразличной аудиторией.
Все мужчины, на самом деле, слишком скучали или были слишком заняты для того, чтобы их беспокоили. Безразличный, пассивный герой переходил от одной искательницы секса к другой — Дон Жуан, предполагаемый гомосексуалист, нарисованный в воображении асексуальной маленькой девочки, просто недоступный из-за воды. Преувеличенные крайности сексуальных ситуаций заканчиваются обезличенностью, которая нагоняет тоску — как в герое, так и аудитории. (Ужасная скука обезличенного секса может также объяснить уменьшение аудитории Бродвейских театров, Голливудских фильмов и американских романов). Задолго до финальных сцен La Dolce Vita — когда они все выходят посмотреть на эту огромную мёртвую рыбу — послание фильма было сделано предельно ясно: «сладкая жизнь» скучна.
Образ агрессивной искательницы секса наблюдается также в романах вроде «Пэйтон Плейс» и «Доклад Чепмена», которые сознательно угождают женской жажде сексуальный фантазий. Означает ли это выдуманное изображение сверхозабоченных женщин, что американские женщины превратились в жадных искательниц секса в реальной жизни или нет, всё равно у них есть ненасытный аппетит до книг, в которых описывается половой акт — аппетит, который, неважно, в книгах или в реальности, не всегда разделяется мужчинами. Эта разница в озабоченности сексом между американскими мужчинами и женщинами — в искусстве или в реальности — может иметь простое объяснение. Пригородные домохозяйки, в особенности, гораздо чаще искатели секса, чем получатели секса, и не только из-за проблем, создаваемых детьми, приходящими домой из школы, машин, припаркованных на дополнительное время на подъездных путях, сплетничающей прислуги, но и просто потому, что мужчины не так уж и доступны. Мужчины проводят большую часть времени в занятиях и пристрастиях, которые не относятся к сексу, и меньше нуждаются в том, чтобы увеличить количество секса для занятия свободного времени. Так что, начиная с подросткового до пожилого возраста, американские женщины обречены проводить большую часть жизни в
Как это оценивает мужчина-автор The Exurbanites:
«Когда её партнёр возможно, и скорее всего, занят чем-то обычным для него, сопровождая это, разумеется, словесными уговорами, предназначенными для убеждения её в обратном, она часто совершенно искренне попадается на то, что она воспринимает как любовь всей своей жизни. Встревоженная недостатками брака, запутавшаяся и несчастливая, разозлённая и часто униженная поведением мужа, она психологически готова к мужчине, который умело и разумно использует обаяние, остроумие и соблазняющее поведение … Так что, на пляжных вечеринках, вечеринках в субботнюю ночь, длинных поездок на машине с места на место — во всех тех случаях, когда пары обычно разделяются — могут быть сказаны первые слова, подготавливается почва, первые фантазии появляются в воображении, обмениваются первыми многозначительными взглядами, выхватывается первый безрассудный поцелуй. И часто позже, когда женщина понимает, что то, что было важно для неё, было обычно для него, она может плакать, а затем вытрет слёзы и снова осмотрится вокруг.»
Но что происходит тогда, когда женщина основывает всю свою личность на своей сексуальной роли; когда секс нужен ей, чтобы она «почувствовала себя живой»? Говоря достаточно просто, она предъявляет невыполнимые требования к своему телу, своей «женственности», также как и к своему мужу и его «мужественности». Брачный консультант сказал мне, что многие из молодых пригородных жён, с которыми ему приходилось иметь дело, имеют «настолько высокие запросы к любви и браку, но нет возбуждения, тайны, иногда буквально ничего не происходит».
«Это то, на что она была натренирована, чему обучалась, вся эта сексуальная информация и озабоченность, этот полностью копируемый шаблон, что она должна посвятить себя замужеству и материнству. Нет ничего удивительного в двух незнакомцах, мужчине и женщине, отдельных людях, находящих друг друга. Это преждевременно прописано, это сценарий, которому следуют без борьбы, красоты, загадочного благоговения перед жизнью. Так что она говорит ему, сделай что-нибудь, заставь меня что-нибудь почувствовать, но в ней нет силы, вызывающей чувства».
Психиатр отмечает, что он часто видел секс «умирающим медленной, мучительной смертью», когда женщины или мужчины использовали семью, чтобы компенсировать близостью и любовью неудачу для достижения целей в более широком обществе. Он сказал мне, что иногда «настолько мало реальной жизни, что в конечном итоге даже секс ухудшается, и постепенно умирает, и месяцы проходят без всякого желания, несмотря на то, что они молоды». Половой акт «становится механистичным и обезличенным, телесным высвобождением, после которого партнёры чувствуют себя ещё более одинокими, чем до него. Выражение нежных чувств свёртывается. Секс становится ареной для борьбы за доминирование и контроль. Или он становится однообразной, беспросветной рутиной, совершаемой по расписанию».
Даже несмотря на то, что эти женщины не находят удовлетворения в сексе, они продолжают свои бесконечные поиски. Для женщины, которая живёт в соответствии с загадкой женственности, закрыт путь к достижениям или статусу, или идентичности, за исключением сексуальной: достижения сексуальных завоеваний, статус желанного сексуального объекта, идентичность сексуально успешной жены и матери. И тем не менее, так как секс на самом деле не удовлетворяет этих потребностей, она пытается сбалансировать своё ничтожество вещами, вплоть до даже самого секса, а муж и дети, на которых основывается её идентичность, становятся собственностью, вещами. Женщина, которая сама лишь сексуальная вещь, в конце концов, живёт в мире вещей, неспособная коснуться индивидуальности в других, которой ей самой недостаёт.