Загадки Нострадамуса
Шрифт:
– Какой области? – спрашивал его сын. – Ярославской?
– Дурак, – привычно ставил сына на место Сидоров. – Не твоего ума дело.
Сидоров-старший знал, в какой области докой был старый Рутгайзер. В ювелирной. Огромных познаний был специалист Соломон. Знания его и сгубили. Он слишком много знал о «коллекциях» людей заметных и в обществе влиятельных. Знал и об источниках создания этих коллекций. Если бы Сидоров не поспособствовал перемещению ссохшегося тела Соломона из Москвы в Воркуту, это сделали бы другие коллекционеры.
Володя запомнил из того разговора, что евреи бывают хорошие и плохие, полезные и бесполезные. Но плохих
– У тебя и глаза голубые (хотя были они скорее всего бесцветные), и волосы льняные (хотя на ощупь они были как пакля), и выражение глаз мечтательное. Как у Есенина.
Слова милой жидовочки из «7б» класса ему запомнились на всю жизнь. Так – через мифическое сходство, пришла к нему первая любовь. К Есенину.
Оказалось, что скрытный и достаточно жестокий с детских лет (например, ничего не стоило долго и старательно топить котят в неглубокой луже), Вовка Сидоров рос человеком сентиментальным.
В грустные минуты жизни он, открыв дверь на чердак умело сделанной отмычкой (руки у него были золотые), забирался в светлый угол чердака и часами читал Есенина.
Вы помните, вы все, конечно, помните, Как я стоял, приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое в лицо бросали мне…В жизни у Володьки Сидорова никакой такой романтической любви не было. Но так хотелось, чтобы была… Увы, кроме Иды, никто не говорил ему о его достоинствах. Дети часто жестоки. О недостатках Володьки – его угреватой толстой физиономии, его косолапой походке, его жестких, как пакля, волосах, его косноязычной речи и невразумительных ответах, особенно на уроках истории и литературы – дети не только не забывали, но старались при каждом удобном случае напомнить…
Вначале была ненависть к отдельным одноклассникам. Потом пришла ненависть ко всем.
Надо сказать, что Сидоров-старший кроме огромной ценности коллекции в ярославском схроне обладал и неплохой по тем временам зарплатой. Плюс жена работала в райкоме партии и имела кроме зарплаты «конверт» и продуктовый набор. В то же время Сидоров-старший был не то чтобы прижимист, но экономен. Однажды родителей заставили купить детям спортивные костюмы и лыжные ботинки. Про остальное приказа не было. Даже форменную одежду в конце 50-х годов носить рекомендовали, но не приказывали. И был куплен Володьке серый фланелевый костюм и лыжные ботинки из толстой жесткой кожи. В этом Сидоров и ходил в школу. Круглый год. Неизменно. Чем вызывал насмешки даже тех, что были из менее обеспеченных семей.
Однако ж жизнь шла своим чередом. Когда Володька учился в седьмом классе, Сидоров-старший решил резко поменять жизнь.
Одним из самых ярких моментов в его жизни был тот давний визит на Старую площадь к весьма влиятельной даме.
– Это ж надо… Вот кто никого не боится. Отсыпала, как сахарного песка из бумажного пакета, горсть бриллиантов и вернула банку. Начальник стал комиссаром милиции III ранга, ему, Сидорову – благодарность в приказе. А ей…
Имея за спиной партшколу как базовое образование, чин полковника – как результат лояльности начальству в щекотливых ситуациях, решил Сидоров провести сложную комбинацию в кадровом плане. В результате после полугода интриг стал он заведующим отделом административных органов в райкоме КПСС. Ничем себя прославить
Он всегда называл себя верным учеником Ленина – Сталина. Оказалось, что самых верных учеников Сталина в ходе чистки и поперли. На него вышла такая разнарядка, и его… проводили на пенсию по состоянию здоровья. Хотя до этого момента как раз на здоровье Сидоров-старший не жаловался. Но послушно сделал, как сказали.
Стал болеть. Поначалу к месту и не к месту бормотал при людях:
– Что-то опять мотор барахлит.
При этом крупной ладонью касался то ли желудка, то ли скорее всего учитывая природную склонность к народным забавам, печени.
И действительно, через год умер. От инфаркта.
Когда в печати появились стихи Евтушенко про верных сталинистов, которые умирают от инфаркта, врагов у Сидорова-младшего прибавилось.
В вечные враги он записал поэта «Евтушенку», а заодно всех, кто критиковал Сталина, включая Хрущева, хотя сам Сталина не видел и работ его выдающихся не читал.
Кроме того, Сидоров-младший получил в наследство от отца природную слабость сердца и ярославскую коллекцию, которую Сидоров-старший, предчувствуя свой скорый уход, с отвращением завещал нелюбимому сыну.
Сыну, однако ж, хватило ума не строить свою биографию на наследстве, а нарисовать ее на чистом листе…
В анкетах он писал: «Родился и вырос в семье старых большевиков». Хотя под эту категорию не подходили ни дед, ни тем более – отец.
Но искренние анкеты с орфографическими ошибками на кадровиков впечатление производили.
Сидоров-младший строил карьеру. Он на троечки закончил Институт культуры. Не в Москве, а в Питере, где брат матери занимал какой-то пост в КГБ. Потом – аспирантура. Написал кандидатскую диссертацию «Роль КПСС в руководстве народными творческими коллективами».
Он давно не ходил в сером фланелевом костюме и лыжных ботинках. Но, даже владея уникальной коллекцией драгоценных камней, оцениваемой в миллионы долларов, одевался скромно. Не потому, что ему не нравились дорогие и хорошие вещи. Просто был осторожен.
Ни наука, ни собственно художественная самодеятельность его не привлекали. Но талант дорогу найдет. У него оказались гениальные способности управленца. Особенно по работе с персоналом…
Общение с опытными кадровиками подсказало ему дальнейшую цель. Оказывается, звания и степени ценятся не только в вузах и научных учреждениях. Для госслужащего это тоже украшение. И он защитил, еще до крушения СССР, диссертацию на тему «Экономическая модель клубного учреждения». Там было много сказано про направляющую роль КПСС, но степень уже вне политики – доктор экономических наук.
Из политэкономии он помнил только гениальную формулу Маркса: «Товар – деньги – товар». Для того, чтобы заставить эту модель работать, не нужно быть выдающимся ученым.
В Контрольно-ревизионное управление администрации президента он пришел уже доктором и профессором (удалось применить марксову формулу к конкретной ситуации и ускорить утверждение в BАКе ученого звания «профессор»).
Первый президент не любил работать с документами. Его письменный стол всегда был девственно чист. Он любил работать с людьми. Любил, чтобы ему говорили правду. Пусть даже горькую. Кто по наивности верил этому заявлению, потом горько жалели. Потому что правду он любил исключительно сладкую.