Загадки старой Персии
Шрифт:
Маленький Хусейн учился в мактабе до десятилетнего возраста. Уже там он обнаружил свои поразительные способности. Несмотря на схоластическую, затруднявшую усвоение средневековую методику обучения, он воспринимал все, с чем ему только приходилось сталкиваться, на редкость быстро, прочно и сознательно. Одаренный мальчик вызывал восхищение учителей и гордость родителей.
Дома, в семье, юный Ибн Сина воспитывался в иной, отличной от школьной обстановке. Его отец был близок к представителям еретического учения карматов (исмаилитов). В ереси карматов того времени можно отметить две струи. В период раннего Средневековья эта идеология служила религиозной
Карматы противопоставляли местные исторические и культурные традиции исламу, навязанному народам Средней Азии арабскими завоевателями. Часть карматов склонялись к своеобразному рационализму, связанному, однако, с мистикой. В своей борьбе, в полемике с ортодоксальным исламом они стремились опереться на древнегреческую философию. При этом карматы доходили до того, что объявляли древнегреческих мыслителей «святыми», приравнивая их к основоположникам религиозных толков в исламе, и приписывали древним философам «божественную сущность».
В идеологии карматов видное место занимали положения о борьбе добра и зла. Трудящиеся связывали эти положения со своими стремлениями к социальной справедливости. Идея торжества добра сочеталась у них с надеждой на «хорошего и справедливого» правителя, с царистскими иллюзиями, свойственными крестьянским движениям.
Ибн Сина рассказывает в своей автобиографии, что его отец и брат разделяли воззрения исмаилитов. Иногда, говорит он, отец начинал беседовать с братом о душе и разуме, рассуждая в духе учения исмаилитов. Хусейн внимательно слушал эти беседы и вдумывался в их смысл. Будущий ученый с жадностью впитывал в себя мысли и доводы, противоречившие многому из того, чему его учили в школе. В его необычайно сильной памяти запечатлевались положения, к которым он, однако, сумел, несмотря на свою молодость, отнестись критически, без слепого доверия к авторитету, пусть то был даже авторитет родного отца. Как ни старались отец и брат сделать Хусейна приверженцем учения карматов, это им не удавалось.
Отец говорил со своими сыновьями не только о религии, но также и о философии, геометрии, об индийском счете (т. е. десятичной системе цифр).
Ибн Сина не стал сектантом, мистиком-карматом, но на всю жизнь сохранил глубокое уважение к древнегреческой философии, первые сведения о которой он получил в религиозно-философском освещении карматов.
Когда Хусейну исполнилось десять лет, отец взял его из мактаба Существенное значение в формировании взглядов будущего ученого имело то обстоятельство, что дальнейшее свое образование Ибн Сина продолжал не в мусульманском религиозном училище (медресе), а у отдельных учителей, с которыми занимался преимущественно светскими науками.
Юридическое образование того времени было неразрывно связано с религией, так как мусульманское законоведение (фикх) основано на религиозных положениях. Однако мусульманские законоведы в своих схоластических спорах сознательно использовали правила логики, стремились, применяя их, добиться наибольшей убедительности своей аргументации. Мальчик усвоил тонкости законоведения И осознал необходимость логики для построения доказательств. Впоследствии Ибн Сина рассказывал, что у законоведа он научился искусству вести диспуты, формулировать доказательства и опровержения.
Последним
В геометрии и в астрономии Натили оказался недостаточно подготовленным. Он прошел с мальчиком первые 5–6 теорем Евклида, а остальное ученик должен был постигать сам. Занятия астрономией велись по «Альмагесту» Птолемея.
После того как вводная часть этого труда была пройдена и надо было перейти к формулам, Натили точно так же поручил ученику самостоятельно читать книгу Птолемея и разбираться в теоремах, с тем чтобы мальчик показывал ему уже готовые результаты своей работы.
Продолжая самостоятельно изучать геометрию по Евклиду и астрономию по Птолемею, мальчик сумел усвоить материал и уяснить себе наиболее сложные вопросы этих наук. Дальнейшее пребывание Натили в качестве учителя в доме Ибн Сины стало бесполезным.
К чести этого учителя, очевидно, не обладавшего достаточным запасом знаний для удовлетворения запросов одаренного мальчика, следует заметить, что он сумел оценить способности своего ученика и болел душой за его будущее. Натили много раз говорил с отцом мальчика, стараясь убедить его, что Хусейн должен продолжать занятия науками.
Натили боялся, что отец приставит Хусейна к какому-нибудь другому делу.
Однако этого не случилось. Детские, а затем и юношеские годы Ибн Сины в Бухаре прошли в неустанных занятиях. У него была возможность посвятить все свое время наукам.
Ненасытная жажда знания влекла юношу от одной области науки к другой. В книгах его пытливый ум находил себе все новую и новую пищу.
Он изучал логику, физику, астрономию и другие отрасли знания (занимался он и мусульманским богословием), принялся за изучение медицины, увлекся ею и с поразительной быстротой овладел книжными знаниями своего времени в этой области. Он изучил творения великих врачей древности — Гиппократа и Галена, а наряду с ними и многочисленные труды по различным вопросам медицины, созданные восточными учеными.
Познакомившись с медицинскими книгами, Ибн Сина занялся врачеванием практически. Вскоре юноша-врач приобрел широкую известность в столичном городе Саманидов.
Не только книги, но и жизнь природы неизменно привлекала его пристальное внимание. Результаты наблюдений, начатых Ибн Синой еще в детские и юношеские годы, над различными естественными явлениями стали в дальнейшем известны по его трудам ученым Востока и Запада.
Таким образом, уже в юношеские годы, находясь в Бухаре, Ибн Сина путем самообразования, изучая книги и накапливая собственные наблюдения и опыт, вполне сформировался как ученый. Впоследствии, вынужденный покинуть родину и скитаться на чужбине, Ибн Сина подчеркивал, что глубокие познания в науках он приобрел еще в юности, т. е. у себя на родине — в Бухаре. Именно у себя на родине он написал первые научные труды.