Загадочная леди

Бэлоу Мэри

Руки ее уже не были спокойны. Они вцепились одна в другую.

– Я не гонюсь за светскими удовольствиями, – проговорила она. – И не ищу мужского общества с тех пор как... с тех пор как умер мой муж. Я довольна своей жизнью. Мне не скучно и не одиноко.

Она намерена изобразить безразличие, подумал Роули. Хорошо. Он развлекался. И она так красива сейчас, когда он видит ее вблизи, что не стоит торопиться уменьшить расстояние между ними. Ему не хотелось пока прикасаться к ней. В предвкушении есть своя прелесть.

– Вы лгунья, мадам, – сказал

он. Услышав это, Кэтрин какое-то время молчала. Глаза ее расширились, она внимательно взглянула на него:

– А вы не джентльмен, милорд. Он окинул ее оценивающим взглядом – строгую, стройную, вызывающую в нем горячее желание.

– За то время, пока я буду находиться в имении, мы могли бы развеять скуку.

– Подобными визитами? – спросила она. – Они неприличны, милорд. У меня нет компаньонки.

– По сему случаю мы оба могли бы прочесть благодарственную молитву сегодня ночью, мадам.

И какое нам, в сущности, дело до приличий? Вы вдова, миновавшая первый стыдливый румянец юности, если я могу взять на себя смелость выразиться таким образом.

– Я… – она сглотнула, – я не верю, что ваши визиты помогли бы мне излечиться от скуки, милорд. Кажется, у нас слишком мало общего, и разговаривать нам не о чем.

Ей просто цены нет.

– В таком случае, полагаю, мы могли развлечь друг друга без слов.

– О чем вы говорите? – Губы ее опять побледнели. Такие губы нуждаются в поцелуях.

– А вы никогда не развлекали мужа без слов? – спросил он. – Или он вас? Имея такую очаровательную жену, вряд ли он лишал себя одного из самых острых удовольствий в жизни.

– Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей, шлюхой? – прошептала она.

– Мерзкое слово, – отозвался он. – Шлюхи шляются по улицам, пытаясь подцепить случайного клиента. Но я хотел бы, чтобы вы были моей любовницей, миссис Уинтерс.

– Это одно и то же, – ответила она все так же шепотом.

– Напротив, – возразил он, – это совершенно не все равно. Мужчина выбирает себе в любовницы определенную женщину. Если она не очень обеспеченная женщина и живет в стесненных обстоятельствах, она выбирает мужчину, который будет ее защитником. В каком-то смысле это похоже на брак.

– В стесненных обстоятельствах… – повторила она. – Вы намерены платить мне, милорд?

Роули уже думал об этом. Он не хотел оскорблять ее, но, вероятно, ей нужны деньги. Он вполне готов платить.

– Если пожелаете. Я уверен, что мы можем прийти к обоюдному согласию.

– Вы бы стали платить мне, – сказала Кэтрин, – за то, что я буду с вами спать? За то, что я лягу с вами в постель? За то, что позволю вам пользоваться моим телом?

Даже он не смог бы выразиться более эротично.

– Да, мадам. Я бы стал вам платить. Хотя я смог бы доставлять вам такое же удовольствие, что и вы мне.

– Убирайтесь, – проговорила она так спокойно, что Роули не сразу понял, что она сказала. Он поднял брови:

– Мадам?..

– Убирайтесь, – произнесла она более отчетливо; лицо ее снова вспыхнуло, ноздри раздувались. –

Убирайтесь отсюда и никогда больше не приходите.

Собака глухо зарычала.

– Вы подвели меня к этому моменту, – начал он, – только для того, чтобы велеть мне убраться прочь? Или я неверно прочел ваши сигналы? Их было слишком много, я не мог ошибиться. Она встала.

– Убирайтесь!

Роули встал не сразу. Внимательно посмотрел на нее. Да, она говорит то, что думает. Совершенно очевидно, что она не притворяется. Это он ошибся. А если нет, то неверно подошел к делу. Вдова – добродетельная женщина, иначе зачем она поселилась бы в такой деревне? И она горда. Нельзя было даже допускать мысли о том, что он станет ей платить. И ее тянет к нему. В этом почти нет сомнений. Но ей нужны нежность и ухаживания – нечто такое, что его совершенно не интересует.

Но может быть, если только он не был ослеплен ее знаками внимания, нужно было медленно и постепенно подвести ее от флирта к ухаживанию и к связи. На это, пожалуй, уйдет не одна неделя.

Теперь уже поздно гадать, как все могло сложиться.

– Нет, – сказал он, в то время как она уже раскрыла рот, чтобы снова заговорить, – нет надобности повторять это еще раз. – Он поднялся со стула. – Примите мои искренние извинения, мадам. Ваш покорный слуга. – Он коротко поклонился, взял свою шляпу и вышел в ночь.

В доме снова залаяла собака.

– Тоби. – Кэтрин опять опустилась в кресло. Собака прыгнула ей на колени и устроилась поудобнее. Хозяйка не возражала и принялась почесывать Тоби за ухом. – Тоби, меня еще никогда в жизни так не оскорбляли.

Она откинула голову на спинку кресла и уставилась в потолок. Потом тихонько засмеялась. Да, засмеялась. Неужели в ней есть что-то такое, что вызвало его на столь оскорбительное поведение?

Неужели есть?

Кэтрин несколько раз посмотрела на него и дважды улыбнулась, один раз приняв его за мистера Адамса. А сегодня она вообще на него не взглянула. И из-за этого должна вынести такое? Виконт решил, что она станет его любовницей? Он решил, что она примет от него плату за то, что раскроет перед ним свое тело в постели?

– Я очень сердита, Тоби, – сказала она. – Я действительно очень сердита.

Кэтрин все еще чесала за ухом у Тоби и смотрела в потолок, когда заплакала – сначала тихонько, а потом громко.

В чем она никогда не призналась бы даже Тоби, так это в том, что ее охватило ужасное, отвратительное искушение.

Она жаждала его прикосновений.

Глава 4

На следующее утро Кэтрин, лежа в постели, пыталась обнаружить у себя симптомы, которые могли бы там ее удержать. Но нос дышал хорошо, горло не саднило. Она дважды сглотнула, надеясь почувствовать, что горло все-таки саднит и что будет разумнее не выходить из дома, не рисковать охладиться на улице, где ее простуда может стать еще сильнее и она, чего доброго, может заразить детей.