Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Синюков Борис Прокопьевич

Вторая основа, на самом деле она главная, значит, первая – это участившиеся извержения Везувия. Приведу их даты, а в скобках годы спокойной жизни: 325 (60), 385 (8), 393 (25), 418 (2), 420 (52), 472 (40), 512 (627), 1139 (данные «новохрона–1»). Обратили внимание на разрыв вулканической деятельности в 627 лет? И вместе с тем – на, совсем маленькие разрывы, в 8, 25, 2 года? Как вы думаете, обратили внимание древние люди на столь часто повторяющиеся очень страшные события? Ведь к «воздействию» на такие события – магия совершенно бессильна, а богов столько, что пока их всех допросишься, сгореть заживо можно. Думаю, что эти обстоятельства дали очень хороший шанс Моисею в борьбе за единобожие, за единоличного Яхве. Ведь не трудно догадаться сказать: «Видите, ребята, что происходит? Ваши многочисленные боги не справляются со своей задачей вашей охраны от неприятностей. Они могут только способствовать вашим неэтичным инцестуозным нравам, нет, чтобы позаботиться о семье и браке как коммунисты, они потакают почем зря вашим бесстыдным наклонностям, а как Везувий утихомирить, так, их днем с огнем не сыщешь. Лично я сказал бы, не задумываясь, такую речь, и еще добавил бы пару рекламных роликов насчет бога Яхве, одного, способного «предотвращать несчастья» как некий банк. Уверяю Вас, что это бы подействовало не хуже речей Гитлера и его «Майн Кампф». Яхве резко бы набрал победный

рейтинг. А если бы это еще совпало с резким прекращением извержений как после 512 года, на целых 627 лет, то идеологическая победа новой религии была бы обеспечена стопроцентно.

Что–то я стал употреблять много дат, нарушая свое обещание. В приведенной выше официальной справке о евреях сказано, что это было очень давно, во всяком случае, не позднее Вавилона, а тут вдруг я привожу даты извержений середины первого тысячелетия новой эры. Объясняю, я перед этим прочитал в «новохроне–1», что окончательно версия Библии утвердилась в момент затишья после серии извержений, то есть после 512 года, а Апокалипсис вообще был написан – в самый их разгар, в 395 году.

Позднейшая вставка в форме примечания: все равно, это только наглядный пример, а не историческая действительность, ибо первые евреи у меня на Везувии вовсе не были. Они у меня из Йемена, где вулканов о ту пору было тоже предостаточно. Поэтому я там их и нашел, но позднее. Не переписывать же начало книги?

Толково использованные участившиеся извержения Везувия для создания единого бога, всем понятные правила социального общежития в условиях назревания их необходимости, как мне кажется, упали на благодатную почву, и новая вера относительно быстро получила признание. Но, в условиях матриархата в «Древнем Лациуме», который все никак не укладывается в голове ученых, новой религии не было места. Власть женщин была крепка и непреклонна совершенно так же, как власть фараонов в Древнем Египте, откуда, дескать, и «повел свой народ» Моисей. Я даже думаю, что Моисей рассказал своей бывшей спасительнице–фараонше о единобожии и его преимуществах. И был понят. Поэтому–то, его так часто и приглашали в фараонский дворец, посоветоваться, а иногда и с просьбой помочь «египтянам» с помощью своего нового бога. Но у Моисея были свои взгляды на перспективу. Он не для того придумал нового главного бога мужского пола всесильным, чтобы он служил укреплению матриархата. И покойный Фрейд прекрасно понимал Моисея, и все никак «не находил места богиням–матерям» в своей «реконструкции сотворения мира».

У Моисея были далеко идущие планы, как потом у Македонского, Наполеона, Ленина и Гитлера. В отличие от упомянутых прожектеров, его планы полностью сейчас осуществились. Он решил отобрать власть у женщин и создать патриархат, который расцвел у нас всеми цветами радуги. Ни в какой поход он израильтян не водил, разумеется. В поход пошли его соратники, сплоченная армия, безо всяких детей и стад овец, только со скрижалями. Ставка делалась на мужчин–агитаторов, и агитации подвергались только одни мужчины. Его приверженцы еще не дифференцировались на собственно паству, и собственно агитаторов, поэтому придавали слишком большое значение тем самым шести нравственным пунктам. Эти пункты годились для паствы, которую объединяли в вере в нового бога. Как сказал бы Фрейд, они идентифицировались между собой в общей любви к новому богу. Если бы Моисей просто хотел создать новую религию, то ее создание на этом бы этапе и закончилось. Новая религия начала бы набирать обороты при матриархате и служить ему. Но ведь Моисеем новая религия и задумывалась для того, чтобы отобрать у женщин их главенствующую роль. Поэтому Моисею нужны были люди, совершенно доверенные, совершенно преданные, но не лично ему, а его главной идее: загнать женщин на «подобающее им место», отобрать у них «исторически сложившееся» их первенство во всем. Поэтому ему нужны были мужчины, которым он бы мог полностью раскрыться в своих «задумках» и получить их неограниченную клятвенную поддержку. Шаг в сторону от исчерпывающе определенной свыше задачи был равен измене общему делу с соответствующим наказанием изменнику.

Опять вставка: о том, почему в действительности мужчины вышли на первый план перед женщинами, я объясню в соответствующем месте, и не только жрецом Кибелы по фамилии Умный.

В процессе агитации на основе «моральной» части заповедей произошла дифференциация первичных приверженцев, отбор наиболее преданных конечной идее, готовых идти до конца, не только не отступать ни на сантим в сторону, но готовых убить любого своего товарища за такое отступление. Для них Моисей и заменил «редакцию боговых скрижалей», создав «Второзаконие». Все моральные заповеди для них были отброшены в сторону как абсолютно ненужные. Повторю вновь Фрэзера: «Моральные нормы у них совершенно отсутствуют. Все без исключения заповеди относятся всецело к вопросам ритуала. Все они имеют строго религиозный характер, определяя самым скрупулезным образом мелочные подробности отношений человека к богу. Об отношении человека к человеку не говорится ни слова. Бог выступает в этих заповедях перед людьми, как феодал перед своими вассалами. Он требует от них строгого исполнения всех повинностей, а их внутренние взаимоотношения, поскольку они не касаются этих феодальных обязанностей, его нисколько не интересуют».

Вспомните Ленина – «практика революционных дел», стоящего точно перед такой же задачей, как и Моисей. Ему надо было заменить капитализм коммунизмом, точно так же как Моисей менял матриархат на патриархат. И много было морали в действиях Ленина? Все их действия были аморальны. До революции большевики занимались обыкновенным грабежом, притом преступными сообществами. На эти деньги Ленин жил в самой дорогой и благоустроенной стране Швейцарии и выпускал свою «Искру», из которой впоследствии разгорелось такое «пламя», что Апокалипсис показался безобидной сказкой о Сером Волке и Красной Шапочке. Ленин как Иуда предал своих братьев социал–демократов, левых эсэров, меньшевиков, Сталин, как продолжатель дела, аналогичный Иисусу Навину, — троцкистов, бухаринцев и так далее. Ленин предал свою собственную страну в Первой мировой войне и на деньги немцев – врагов своей страны, совершил революцию. Ленин призвал свою армию «воткнуть в землю штыки» в то самое время, когда дела на фронтах России начали поправляться, и победа в столь мучительной войне могла достаться ей. Брест–Литовский мир – это ничем не вызванный извне позор России. На волне этого позора он укрепил свою личную власть, именуемую без всякого на то основания советской. Ибо, пообещав «фабрики – рабочим, землю – крестьянам» тут же отобрал их в свое личное и безраздельное пользование, передав их позднее своей номенклатуре. Ленин, провозгласив равенство всех, сразу же стал «доставать гвозди» своим «ходокам» — любимчикам, остальных, неходоков, оставил «без гвоздей». Вместе с Дзержинским стал «ковать» себе смену из беспризорников, ибо из них потом и было организовано почти все ЧеКа. Руками безродных, склонных к правонарушениям мальцов,

было легче организовать террор.

При таких обстоятельствах, что же вы хотите от Моисея и сменившего его по смерти Навина? На войне как на войне. Помните, как Моисей приказал уничтожать народы, больные заразными болезнями? Можно было подождать пока эпидемия у них пройдет сама собой, но ему же было некогда ждать. Приказ был жесток: самих убить, их золото и серебро «пропустить через огонь», заселить «освободившиеся земли» своим народом, не больным, хорошим, преданным. И видите, как Моисей сперва боялся каждого куста: там ему ветер воды отогнал, там манну на парашютах сбросили, в общем, боялся, в открытый бой не вступал. Но, когда силы его окрепли, какой он развернул террор, каким он стал прямым завоевателем, ну, чистый Ленин. И на кой черт в таких условиях ему те шесть пресловутых «нравственных пунктов»? Они только мешают, особенно в обращении с женщинами. Они раз и навсегда должны были быть поставлены на «свое место». Сантименты излишни. Вот здесь мне и понадобятся выдержки из иудейской веры, как ее определяет «коммунистическая вера» из «Настольной книги атеиста».

«Иудаизм. Моральная доктрина Талмуда. В трактате Нидда повторяется заповедь: «вечно пользуйся службою рабов». Согласно Талмуду раб не является личностью. С ним обращались как с вещью. Он мог быть продан, подарен, сдан в наймы, взят за долги, отдан по завещанию, заложен и т.д. Талмудисты учили, что народ подобен виноградной лозе; к виноградным гроздьям приравниваются мудрецы, а к листьям –труженики, которые своим трудом обязаны кормить мудрецов. Иудейский моральный кодекс пронизан идеей о том, что в самой человеческой природе заложена склонность к злу. Хотя Талмуд утверждает, что бог создал всех людей по своему образу и подобию, он подчеркивает, что человек человеку рознь. Особенно Талмуд часто напоминает амхаарцу (буквально – народу земли, земледельцу, которого звали Каин в отличие от любимца Авеля – мое), что человек – существо низкое и презренное. В понятие «амхаарец» Талмуд объединяет людей, не знающих Тору, — рабов, мелких крестьян и им подобных. На каждом шагу третируют амхаарца. Зато они непрестанно воспевают зажиточных хозяев и особенно талмидхахамов (знатоков Библии и Талмуда). В моральной системе иудаизма особое внимание уделено женщине. Духовно унижая женщину, Талмуд приписывает ей только отрицательные качества: болтливость, лень, завистливость, истеричность и т.п. Женщина по Талмуду – рабыня своего мужа: «Все, что человек хочет делать с женой, он делает, — вроде как мясо с бойни». Талмуд отказывает женщине в гражданских правах. Она, как и раб, не может явиться в суд, призывать свидетелей или быть свидетелем. Она не имеет права на образование. Ей запрещено читать книги. Даже знакомиться с Библией, ей не позволено. «Обучать свою дочь Торе, — говорится в Талмуде, — это то же, что воспитывать ее в распутстве». Оказывается, Бог долго раздумывал, из какой части Адамова тела сотворить Еву. Сотворю–ка я ее, рассуждал он, не из головы, – чтобы она не поднимала высоко голову, не из глаза, – чтобы не подсматривала, не из уха, – чтобы не подслушивала, не из уст, – чтобы не болтала, не из сердца, – чтобы не была завистлива. Наконец, бог решил ее создать из скрытого органа, чтобы она была скромна, — из ребра. «При каждом органе, который бог создавал ей, он приговаривал: «Будь скромна, будь скромна». Семья иудея складывается следующим образом: 1) домовладыка – полновластный господин семейства, 2) женщина – средство прибавления семьи, 3) рабы, обязанные трудиться. Талмудисты рассматривают брак, как имущественную сделку. Сделке предшествует сговор, который облекается в письменную форму. Мужу разрешается разводиться с женой по любому поводу. Один из талмудистов, рабби Акиба, утверждал, что даже если мужчина просто увидел женщину более красивую, чем его жена, то он вправе дать жене развод. Гражданское законодательство современного Израиля – одно из самых отсталых в мире. Поучения Талмуда о женщине возведены в закон. Женщина не имеет права на получение наследства, не может выступать в суде первой инстанции в качестве свидетеля. Женщина лишена права на развод. Только мужчина имеет право решать вопрос о разводе. Если же муж отказывается развестись с женой, то ни одна судебная инстанция не может расторгнуть брак. Некоторые современные иудейские богословы усиленно отыскивают сентенции Талмуда, благословляющие ремесло и любовь к ближнему» (выделено мной).

Думаю, не найдут, может быть, со временем, «впишут»? И после всего изложенного многоуважаемый Фрэзер очень удивлен тем обстоятельством, что Моисей заменил первую редакцию боговых «скрижалей» на вторую редакцию, напрочь отбрасывающую все «сантименты» первой редакции. Ведь исторически выходит именно так и Фрэзер этого не отрицает. Вы только прочтите еще раз его речь, я ее повторю, мне не трудно: «… мы имеем не что иное, как второе издание «десяти заповедей». Что это именно так, а не иначе, с полной несомненностью вытекает из стихов, служащих вступительной и заключительной частью к перечню самих заповедей. В самом деле, глава начинается так: «И сказал Господь Моисею: вытеши себе две скрижали каменные, подобные прежним, и я напишу на сих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях, которые ты разбил». Затем следует рассказ о беседе Бога с Моисеем на горе Синай и текст заповедей. А в заключение сказано: «И сказал Господь Моисею: напиши себе слова сии, ибо в сих словах я заключаю завет с тобою и с Израилем»». Написал это Фрэзер, подумал немного и сразу же начал себя самого опровергать: «Если мы спросим себя, которая из этих двух расходящихся между собой версий древнее, то ответ может быть только один. Странно было бы предположить, в противоположность всем историческим аналогиям, что правила морали, входившие первоначально составной частью в древний кодекс, впоследствии были выброшены и заменены правилами религиозного ритуала. Представляется ли, например, вероятным, что заповедь «не кради» была позже изъята из кодекса и вместо нее включено предписание: «Жертва праздника Пасхи не должна переночевать до утра»? Можно ли вообразить, что заповедь «не убивай» была вытеснена другой – «не вари козленка в молоке матери его»?».

Если из текста Фрэзера убрать его «фиоритуры», «рулады» и прочие «завитушки», то ее можно понять так: «Доказано, что «Второзаконие» убирает «моральные заповеди бога Яхве» из «Первозакония». И на их место ставит - «почтение» к упомянутому богу. Но это невозможно даже предполагать, не то, что доказывать. Поэтому беру свои слова обратно. И утверждаю, что отныне «Второзаконие» надо считать «Первозаконием» и наоборот. Доказательством истины моего утверждения прошу считать невозможность «ухудшения» (в смысле принятых сегодня правил этики) текста заповедей по мере их «совершенствования». Поэтому Библия врет, ставя «Первозаконие» и «Второзаконие» по порядку их номеров». Так и только так надо понимать Фрэзера. Рассуждение: «Специальное упоминание о молоке матери можно объяснить двояким образом: тем, что для данной цели фактически употреблялось обыкновенно материнское, а не другое молоко, или тем, что в таком случае порча козы представляется еще более вероятным последствием, чем во всяком ином».