Загадочные экспедиции

Чекуров Михаил Валентинович

Истинные препятствия заключались в другом. Начну с того, что на Мадагаскаре в то время не было никакого государства, а тем более короля из европейцев. Следовательно, устанавливать дипломатические отношения было не с кем. Русская коммерция на острове также была невозможной. У европейских пиратов были свои клиенты, да и возможность контактов с ними была очень проблематичной.

Что же касается аборигенов, то французы надолго привили им ненависть ко всем белым людям. К тому же они вряд ли смогли бы представить для обмена что-либо достойное внимания (даже если бы россиянам и удалось вступить с ними в контакт). И наконец, всякое проникновение русских купцов на Мадагаскар вызвало бы противодействие европейских

колониальных держав (прежде всего Франции), Дело в том, что от мысли овладеть Мадагаскаром французы не отказались. Они обосновались поблизости, на Сейшельских островах, и, без всякого сомнения, русское начинание вызвало бы у них активное противодействие. Не менее враждебной была бы реакция Англии. Ведь англо-русские отношения в те времена были далеко не дружественными.

Таким образом, вся мадагаскарская часть прожекта не что иное, как следствие дезинформации. Что же касается автора этой затеи, то я затрудняюсь давать ему категорическую характеристику. Возможно, Вильстер — провокатор, засланный в Россию с целью втянуть ее в конфликт с колониальными державами Европы. Возможно, он простодушный и малоосведомленный моряк, стремившийся протолкнуть, хотя бы и нечистыми методами, проект, в целесообразность и реальность которого искренне верил.

Из того, что писал о Вильстере Зейдель, можно уяснить только то, что он был храбр, в ходе Северной войны отличился в боевых действиях против датчан, а в конце войны находился в конфликтных отношениях со своим командованием. Согласитесь, это слишком мало для того, чтобы делать какие-либо заключения об истинных планах вице-адмирала Вильстера. Категорически можно утверждать лишь то, что он был авантюрист, и то, что прожект, в котором он был замешан, являлся авантюрой как для Швеции, так и для России.

А теперь перейдем к индийской части Индоокеанской экспедиции Петра I. Даю еще одну историческую справку. После крестовых походов состоятельные западноевропейцы возымели страсть к восточным пряностям, а также к предметам роскоши, которые производились большей частью в Индии. В течение нескольких веков держалась мода на индийские ткани, причем цена на них была такова, что даже в XVIII в. английские фабриканты требовали введения запретительных пошлин на ввоз в страну продукции индийских кустарей [60] . Перед изделиями индийских ювелиров блекли творения самого Бенвенуто Челлини.

60

Тарле Е. В.Очерки… С. 320.

Индийские товары со временем стали непременной принадлежностью рынков Европы, и торговля ими сделала процветающим не одно коммерческое предприятие. Однако все это будет позже, а поначалу товары из Индии поступали к европейцам в ограниченном количестве, пройдя через многие руки. И разумеется, каждая из них урывала для себя часть конечной цены товара. Например, безвестный индийский мастер (скорее всего, из кашмирской деревушки) создавал поразительную по красоте ткань. Местный купец скупал ее за гроши и продавал на рынке Калькутты арабскому коллеге. Тот перевозил индийскую ткань через Бенгальский залив и Красное море в Александрию, где ее приобретал египетский купец, с тем чтобы перепродать венецианцам. От них ткань поступала на склады крупных оптовиков Западной Европы, которые, в свою очередь, сбывали продукцию индийских кустарей торговцам помельче. Именно они и развозили ткани, ювелирные изделия и, конечно, пряности по городам и рыцарским замкам.

К концу XV в. европейская торговля с Индией еще более осложнилась. Турки, захватившие Северную Африку, стали брать с купцов поистине грабительские пошлины, а корсаров развелось так много и они настолько

преуспели в своем ремесле, что всякое мореплавание на востоке Средиземноморья нередко вообще прекращалось. Одним словом, возникла острая необходимость найти какой-либо иной путь в Индию.

Надо сказать, что к тому времени европейцами были созданы и освоены новые типы парусных судов (каравеллы, каракки, галеоты), использовавших ветры разных направлений.

Все это позволяло мореходам совершать дальние океанские вояжи, т. е. были созданы технические предпосылки для поиска нового пути в Индию. А теоретические предпосылки содержались в трудах ученых-географов. Суть их сводилась к тому, что Индии можно достичь, огибая Африку с юга. Задача эта казалась не такой уж сложной. О размерах пашей планеты и о конфигурации ее материков европейцы имели в то время весьма смутное представление. Африка, в частности, представлялась им в виде некоего полуострова (сравнительно неширокого и не очень длинного).

В силу ряда причин морской путь в заманчивую Индию первыми проложили португальцы (разумеется, им пришлось при этом углублять свои географические познания). В 1498 г. экспедиция Васко да Гамы достигла индийского города Калькутты, после чего настала пора расцвета Португальской колониальной империи — страны смелых мореходов, предприимчивых купцов и колонизаторов. На первых порах португальцы мирно торговали. Однако поведение их резко изменилось, когда они создали в Индии свои фактории и уяснили, что богатейшая страна не имеет армии и флота, способных защитить ее. Более того, само понятие «Империя Великого Могола» было в то время весьма эфемерно, ибо единого государства на территории Индостана не существовало.

Стоит ли удивляться тому, что сравнительно небольшие отряды португальцев закреплялись в ключевых районах Индостана, где вели торговлю, весьма похожую на грабеж.

Разумеется, немало голов в Лондоне, Париже, Мадриде, Амстердаме задумывались над тем, а нельзя ли наладить собственную торговлю с Индией. В среде европейских географов и мореплавателей возникла идея найти иной (не португальский) путь в Индию. Так, Христофор Колумб, следуя в Индию курсом на запад, открыл, сам того не сознавая, континент, неизвестный его современникам.

Когда же европейцы осознали это, поиски западного пути в Индию были продолжены. Фернан Магеллан, в частности, пытался дойти до нее, обогнув открытый Колумбом материк. Чем это закончилось, вы знаете. Затем отец и сын Каботы (итальянцы на английской службе) пытались достичь Индии, огибая Америку с севера. Это привело к открытию Ньюфаундленда и Лабрадора. И наконец, свой оригинальный план достижения Индии предложил француз Жан Анго: из Европы курсом на восток вокруг Сибири. Реализацией же этого плана первым занялся англичанин Джон Уиллоби. В ходе экспедиции сам он погиб, а его помощник Ричард Чепслер достиг русских владений в Белом море. Но от Архангельска до Индии было далеко, а попытки прочих европейских мореплавателей пройти далее на восток Северным Ледовитым океаном кончались неудачей. Разумеется, Индии можно было достичь и по маршруту Афанасия Никитина — тверского купца, еще в XV в. совершившего «хожение за три моря». Но путь этот, в значительной степени сухопутный, означал опять-таки транзитную торговлю. К тому же португальцы быстро изгнали арабские суда из Бенгальского залива.

Как видим, Индия продолжала манить к себе взоры негоциантов, мореходов и политиков Европы. Маленькая Португалия, в экономике которой ведущее место принадлежало торговле, а не промышленности, не смогла сохранить свою монополию на индийскую торговлю. В XVII в. у берегов Индостана начали появляться корабли других европейских держав, а в XVIII в. борьбу за ключевые позиции в этой стране вели между собой уже Англия и Франция. Португалия сохранила к тому времени лишь крохи своих былых владений.