Загадочный город
Шрифт:
– Но есть вот еще что, – добавил стражник, протягивая ему доску с пришпиленными к ней тельцами двух летучих мышей, вспоротыми так, чтобы лучше продемонстрировать все жизненно важные органы. Трупики были прошиты нитками и испещрены крошечными бирками с надписями.
– Не слишком приятное зрелище, но путь к медицинским познаниям редко бывает приятным, – ответил сэр Роберт, правда, без особенной уверенности в голосе.
– Он совсем другой, этот Мастер Малис. Не забывайте, что Эдемскому саду хватило и одного змия. – Стражник указал на лужайку, расположенную чуть поодаль, и сэр Роберт заметил, что мальчик стоит в отдалении,
Сэр Роберт вспомнил слова королевы о дьявольских отродьях, но хитроумная забава с дисками на бечевке склонила его на их сторону, к тому же он решил, что после кончины ее величества новая власть едва ли с симпатией отнесется к уничтожению талантов на основании пустых предрассудков. Его мысли обратились к старому другу, сэру Генри Грассалу, добродушному вдовцу. Тому принадлежало поместье в одном из удаленных уголков Англии, он был богат, образован, имел достаточно времени и наклонностей для того, чтобы не только предоставить им необходимое убежище, но, что не менее важно, дать детям образование.
Как и подобает старому солдату, он разработал стратегический план. Даже у смертельно больной королевы было множество глаз и ушей.
Неприметное ответвление главного тракта, раннее утро. Крытая повозка, влекомая единственной лошадью, подъехала к обочине и остановилась. Опустилась лестница. Наружу выбрались забрызганные грязью дети, семь мальчиков и три девочки, и пока лучи солнца пробирались под полог повозки, дети сбились к краю дороги в поисках тепла. Каждый ребенок сжимал в ручонках серебряную монетку с отчеканенными на ней изображениями королевы и ее чужестранца-короля, а также с королевским девизом: «PZMDG [3] Rosa sine spina» – «Филипп и Мария Божьей милостью: Роза без шипов».
3
PZMDG (Philip and Mary by the grace of God): Филипп и Мария Божьей милостью (англ.).
Появилась вторая повозка, ничуть не похожая на первую. Деревянная отделка по бокам была отполирована до блеска, колеса укреплены железными ободами, и везла ее не одна, а четыре лошади в упряжи из выделанной кожи. Экипаж остановился по другую сторону просеки, ступеньки опустились, и оттуда тоже вышел десяток детей, совсем не похожих на первых, с чистыми лицами и в нарядной одежде. Подобно двум командам из разных миров, случайно встретившимся в одной игре, они внимательно разглядывали друг друга. Сэр Роберт указал сначала на первую повозку, а затем на вторую, призывая каждую группу перейти на противоположную сторону дороги. Дети поняли указание и его очевидную цель, хотя ни один из них и представить не мог глубинного смысла подмены.
Эта миссия совершалась тайком от посторонних. Кучер повозки сражался за сэра Роберта Оксенбриджа еще во Франции и во всем доверял своему бывшему капитану, тем не менее ему еще никогда не доводилось слышать от детей подобные речи, в которых то и дело мелькали сложные числа и чужестранные слова. Они даже обсуждали, как устроены небеса! Кучер крестился, не зная, что думать о новых подопечных, несут ли они проклятие или благословение.
Скакавший
Они спустились к краю долины, и Оксенбридж указал куда-то вдаль и вниз. В небо поднимался столб дыма из одной-единственной трубы.
– Это – дым небедного двора, – сказал он, – из самого высокого дымохода поместья Ротервирд. Туда мы и направляемся.
Он улыбнулся кучеру. Можно ли вообразить более изящное предательство?
Январь
1. Собеседование первое – женщина
– Полагаю, условия стандартные?
Человек, изредка предлагавший ей работу, почти никогда не отвечал прямо. Ее тонкие пальцы непроизвольно постукивали по крышке стола.
– На этот раз работать придется подольше и подальше, чем обычно.
– Сроки значения не имеют, – ответила актриса. – Для женщин моего возраста больше никто не пишет главных ролей.
Она по-прежнему испытывала к нему отвращение – к неестественно бледному цвету его кожи, беспощадным глазам, – но имелись здесь и свои плюсы, и дело было не только в деньгах. Благодаря этому человеку ей уже посчастливилось пожить на яхте, которую трудно описать иначе как «плавающий в Южно-Китайском море особняк», побывать в шале в Доломитовых Альпах и во флорентийском палаццо. Вся эта роскошь принадлежала ему, и она слышала и о другой подобной недвижимости. Ее внимание привлекла вторая часть фразы.
– Вы сказали «подальше»?
– И значительно, но все равно в пределах Англии.
Она почувствовала легкий укол разочарования, но сдержалась, удивленная резкостью его ответа и тем фактом, что в Англии еще существуют по-настоящему далекие уголки.
– От вас требуется вести себя сдержанно. И производить нужное впечатление на местных. Только и всего.
Актриса улыбнулась. Она умела производить впечатление – природный дар.
– Все то же, и роль, и костюмы?
– Само собой.
На этом месте собеседование, как правило, подходило к концу, но в этот раз она все же не смогла подавить любопытство:
– А где именно в Англии?
– В Ротервирде.
В ее взгляде мелькнуло изумление.
– Но ведь местные к себе никого не пускают. Они живут отдельно, они другие.
– Видимо, я являюсь исключением.
– Исключением являются ваши деньги.
– Тоже правда – наемные стекольщики, реставраторы по дереву, укладчики и штукатуры влетели мне в копеечку. Приготовьтесь играть хозяйку елизаветинского поместья. – Он поднялся, прежде чем продолжить, сделав жест, означающий «больше никаких вопросов». – И еще одна деталь – сумеете изобразить материнский инстинкт?
«Изобразить материнский инстинкт» – его манера выражаться наводила на неприятные размышления. Актриса кивнула, прекрасно понимая, что ее красота не производит на него никакого впечатления. Их общение всегда оставалось чисто деловым.
Он сжал ее ладонь своей холодной рукой – запястье птичье, зато хватка железная.
– Тогда договорились, – заключил он, передавая ей чек с авансом – колоссальной суммой за то, чтобы играть на публике жену, которой он никогда не имел в действительности.