Загадочный пациент
Шрифт:
Мужчина наливает в стакан воды и протягивает его мне, слабо улыбаясь. Его улыбка кажется искренней. Я отпиваю воды, удерживая стакан трясущимися руками.
Для них все так просто, перечеркнуть и сделать вид, что ничего не было. Для них – меня как будто и не было.
Интернатура забирает все мои силы, ускоряет время. После разговора с Аланом я стараюсь выкладываться на все сто процентов, хочу доказать ему, что я не доставлю проблем и врач из меня получится отличный. Пожалуй, я даже больше пытаюсь доказать
Есть больные, больница, операции, моей личной жизни – нет. В голове больше не ютятся странные мысли, в них есть только:
«Скальпель на пятнадцать. Резекция. Отсос.»
Работа заполняет пустоту.
Интерны - бесплатная рабочая сила, которая должна работать днем и ночью без права жаловаться. Я научилась за это время спать в любых неудобных позах в любимых местах больницы. Порой забывая даже принять душ.
За месяц работы Кирилл стал моим другом и поддержкой. Это первый мужчина с которым я общаюсь так не принуждённо без тени страха.
Мы проводили по двадцать четыре часа в сутки вместе, говоря обо всем и не касаясь личного. Он больше не поднимал тему отношений, за что я была ему очень благодарна. Кирилл отличался чувством такта.
С Белочками, которых звали Нина и Рита, мне так и не удалось найти общий язык, они постоянно шипели на меня, говорили гадости и при любом удобном случае пытались подставить. Зато они очень близко подружились с Ариной, постоянно забегая к ней в кабинет на чашку чая.
Не хотелось даже думать о чем они говорили. Но учитывая косые взгляды Белок нетрудно было догадаться – коалиция вокруг меня зреет и набирает обороты.
__________________________________________
– Займитесь больными в стационаре. – бросил Лебедев, пробегая мимо нас. Для обычно очень спокойно человека, он был слишком взвинченным. Его лицо побелело и зрачки в глазах расширились. Это пугало.
Мы с Кириллом переглянулись и спросили почти хором:
– Что случилось?
– Важного пациента привезли. – бросил он, не оборачиваясь.
В хирургическое действительно ввезли каталку с мужчиной в чёрном костюме. Он был весь в крови. Белоснежная рубашка разодрана в клочья, окрашенная в грязно алый цвет. Капли вязкой крови стекают по его руке на пол. Зрелище угнетающее.
Идеальный чёрный костюм и чёрные туфли.
Время замедляется, а тело начинает покрываться болезненными иголками, по мне начинают кататься ежики. Чувствую, как волосы на голове начинают шевелиться от страха.
Мои ноги сами начинают идти за каталкой. Бросаю Кирилла и спешу за Лебедевой.
Мне нужно увидеть его лицо. Его лицо… Убедиться, что это всего лишь подозрение.
Сердце яростно стучит в груди.
– Басиева, твою мать. Тут не до тебя. Брысь отсюда. – рычит Лебедев, разрезая слипшуюся ткань.
Я не слышу его, различаю только множество
Подхожу к мужчине и со страхом в сердце вглядываюсь в его лицо.
– Я помогу. – шепчу одними губами, облегченно вздыхая. Это не правильно, глядя на раненого человека, но я радуюсь…
Это не Майлз. Не он. Это не он… не он…
Но лицо мужчины мне знакомо. Захар, так вроде бы его зовут. Я видела его в доме Луки, он его друг. И сейчас он без сознания лежит передо мной.
– Тогда не стой и помогай.
Лебедев методично пытается остановить кровотечение. Я насчитываю четыре пулевых ранения. Наставник сразу же начинает сразу же переливать кровь, чтобы восполнить потерю.
Надеваю на него кислородную маску, аккуратно сдергивая с него строгий галстук, который сейчас смотрится неуместно.
Господи, его же изрешетили в ситечко.
В операционную влетает взволнованный Алан. Он уже экипирован и готов к операции. Его лицо напряжено и бесстрастно. Вижу, как он абстрагировался и настроен на работу. Зол, как черт.
– Что она тут делает? – грозно спрашивает он. Его голос отталкивает меня от операционного стола.
– Будет ассистировать.
– Нет. – отрезает он.
– Вон!
– Ал…
– Выйди отсюда, тебе здесь не место. – впервые слышу грубость от него. Лицо Алана изменилось, теперь я ощущаю его частью Майлза и Луки. Такой же дикий психопат, как и его друзья.
В его глазах столько ярости, что у меня в доли секунд начинаются подгибаться ноги.
Я послушно выхожу со слезами на глазах, сглатывая обиду. Его можно понять… можно.
Подбородок дрожит и из-за пелены слез трудно различить что-либо.
Они никогда не будут доверять мне после того случая; постоянно напоминают о моем проступке. Если я им не приятна, то почему я здесь? Из-за чувства вины за убийство брата?
Выйдя в коридор, я сразу же ощущаю его присутствие: интуитивно кожей, по запаху его парфюма с нотками цедры лиметты, который врезался в мою память. На меня давит его присутствие. Ноги врастают в пол, как корни дерева в недра земли.
Поднимаю голову, облизывая пересохшие губы. Во рту становится сухо, язык прилипает к небу. Энергетика мужчины парализует.
Майлз так близко. Стоит передо мной в рубашке и брюках, смотрит горящими глазами, не говоря ни слова. Внешне он совсем не изменился за этот год, время не трогает этого мужчину. Зверь. Волк. Зале. В моей голове эти слова синонимы.
Божечки мой, что же происходит со мной. Когда это произошло?
Смотрю на него, а меня нутро выворачивается, сердце обливается кровью.
– Привет. – говорю я, не решаясь даже пошевелиться. Мне становится зябко. Душно. Чувствую себя ничтожно маленькой рядом с ним.