Загогулина в портфеле президента
Шрифт:
Да, всякий исторический деятель формируется конкретными социально-экономическими и идейно-политическими условиями. Но культ не был неизбежным. Он чужд природе социализма и возможен стал лишь из-за отступлений от его основополагающих принципов.
Но почему же все-таки сейчас, когда партия дала на этот вопрос ясный и прямой ответ, снова и снова приходится возвращаться к нему? Думается, по двум причинам. Прежде всего потому, что, защищая Сталина, отстаивают тем самым и сохранение в нашей сегодняшней жизни, практике порожденных им методов „решения“ дискуссионных вопросов, созданных им общественных и государственных структур, норм партийной и социальной жизни. А самое главное – защищают право на произвол. Произвол, который на поверку неизменно оказывается
Возвращаться снова и снова к вопросу о личности Сталина приходится еще и потому, что вокруг этой оценки идет спекуляция на самом дорогом, что есть у человека, – на смысле прожитой им жизни. Происходит подмена понятий: дескать, если Сталин виновен в преступлениях, то как же быть с оценкой наших достижений прошлого? Как быть с оценкой труда, героизма людей, которые привели страну социализма к историческим завоеваниям? Не отрицаем пи мы и их, осуждая Сталина, отвергая его методы?
Нет, не отрицаем, а еще более возвеличиваем. Честный труженик, солдат на поле боя, любой советский человек, делом доказавший свой патриотизм, свою преданность Родине, социализму, выполняли – и выполнили! – свой долг. Это их труд, их самозабвенность и героизм двинули нашу страну на небывалые высоты. И только безнравственный человек может бросить тень на труд и подвиг народа. Но сегодня мы лучше, чем когда-либо, сознаем, как же непросто было делать настоящее дело в то трудное во всех отношениях время.
Неправомерно записывать сейчас этих людей в адвокаты сталинских беззаконий. Неправомерно еще и потому, что понимаем, обязаны понимать – насколько же более высокой была бы отдача их усилий для всей страны, для каждого из нас, если бы их творческий заряд, материальная действенность не ослаблялись объективно антиленинской, антисоциалистической практикой.
Нет, не зря прожили свою жизнь ветераны партии, ветераны войны и труда! В неоплатном долгу у них все последующие поколения.
Но кое-кто никак не может избавиться от ностальгии по прошлому, когда одни вещали, а другие должны были внимать и безропотно выполнять. Ностальгию некоторых людей по прошлому понять можно, но не пристало печатному органу пропагандировать подобные настроения, не только не давая им должной оценки, но и создавая у читателей впечатление, будто им предлагается некая „новая“ политическая-платформа.
Обращают на себя внимание и рассуждения автора о классовом подходе к оценке высказываемых входе дискуссий суждений и мнений. С точки зрения автора, не проблемы рождают те или иные полемические позиции людей, а их определенная социальная или национальная принадлежность. Тем самым в центр внимания ставится вопрос не что говорится и оспаривается, а кто именно говорит и спорит.
Классовый подход в дискуссиях, безусловно, нужен. Но даже в тех случаях, когда мы вынуждены иметь дело с людьми, несущими чуждые социализму идеи, классовый подход – это не „клеймо“, облегчающее „селекцию“, а инструмент научного анализа. В статье говорится, что „живут и здравствуют потомки свергнутых Октябрьской революцией классов“, а также „духовных наследников Дана и Мартова, других по ведомству российского социал-демократизма, духовных последователей Троцкого или Ягоды, обиженных социализмом потомков нэпманов, басмачей и кулаков“. Корни антисоциалистических настроений статья готова искать чуть ли не в генах. Не созвучна ли эта позиция с известной сталинской установкой об обострении классовой борьбы в процессе социалистического строительства, повлекшей за собой трагические события?
В статье высказывается озабоченность известным распространением нигилизма среди части нашей молодежи. Должно ли это быть поводом для беспокойства? Да. Но надо видеть: нынешние „перекосы“ в сознании молодежи – это симптомы болезни, возникшей не сегодня. Ее корни уходят в прошлое. Это – следствие духовной
Лучший учитель перестройки, к которому мы должны постоянно прислушиваться, – это жизнь, а жизнь диалектична. Следовало бы нам постоянно помнить слова Энгельса о том, что для диалектики нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. Именно это непрерывное движение, постоянное обновление природы и общества и нашего мышления и есть исходный, первый, кардинальнейший принцип нового мышления.
В самые сложные, самые драматичные, переломные моменты истории В. И. Ленин снова и снова обращался к диалектике как живой душе марксизма, обращался не только для того, чтобы понять исторические события самому, но и для того, чтобы вооружить таким пониманием партию, народные массы. С этой же мыслью вошла в жизнь и перестройка.
Перестройка набирает обороты. Нельзя этого не видеть. Иными стали сама атмосфера в обществе, самочувствие людей. В целом рабочие, колхозники, интеллигенция действуют с чувством ответственности за дело перестройки, за страну, за социализм. И не надо бояться движения мысли, поисков наилучших путей реализации потенциала социалистической демократии. Это особенно необходимо сейчас, в период подготовки к ХIХ Всесоюзной партийной конференции.
Вернемся к вопросу: что уже удалось сделать? Как реализуются курс партии, решения XXVII съезда КПСС, пленумов ЦК? Какие положительные изменения происходят в жизни людей?
Мы по-настоящему взялись за решение самых первоочередных, насущных проблем – жилищной, продовольственной, обеспечения населения товарами и услугами. Начался поворот к ускоренному развитию социальной сферы. Приняты конкретные решения по перестройке образования, здравоохранения. Входит в жизнь радикальная экономическая реформа – наш главный рычаг осуществления крупномасштабных преобразований. „Это главный политический итог минувших трех лет“, – говорил М. С. Горбачев на четвертом Всесоюзном съезде колхозников.
В духовной жизни общества мощно и сильно зазвучал голос интеллигенции, всех трудящихся. Это – одно из первых свершившихся завоеваний перестройки. Демократизм невозможен без свободы мысли и слова, без открытого и широкого столкновения мнений, без „огляда“ нашей жизни критическим взором.
Наша интеллигенция немало сделала для подготовки общественного сознания к пониманию необходимости глубоких, кардинальных перемен. Она сама активно включилась в перестройку. Берет на вооружение лучшие традиции, созданные ее предшественниками, апеллирует к совести, нравственности, порядочности, отстаивает гуманистические принципы и социалистические нормы жизни.
Сколько слов было сказано, написано о единении интеллигенции с рабочим классом, колхозным крестьянством. И как по-новому высветились эти истины сейчас, в пору всенародной поддержки перестройки со стороны широких масс трудящихся! В период, когда подлинно патриотические, нравственные оценки дум, дел, всей жизни нашей едины во всех слоях общества. Сколько подлинно патриотических начинаний связано в перестройке с именами наших писателей и поэтов, драматургов и критиков. Стоит здесь вспомнить яркую, наступательную, проникнутую идеологией обновления публицистику И. Васильева, занявшую на страницах той же „Советской России“ достойное место в шеренге лучших материалов о перестройке.
Но мы видим и другое: отсутствие в отдельных произведениях сопереживания со своим народом, с его историей, с его радостью и болью. Иной автор будто апостол истины вещает и указует всем, как и что надо делать. Немало попыток поскорее заявить себя, отшуметь сенсацией, позабавляться „фактами“ и „фактиками“, но не ради истины, а на потребу собственного неутоленного тщеславия. Это приводит к передержкам, искажению фактов и, главное, – подменяет историю народа историей ошибок руководства. Естественно, что такой подход задевает чувства миллионов честных людей, не помогает извлечь из истории объективные и полезные уроки.