Загон Скота

Миллз Магнус

– Тэм, не надо! – заорал он.

– Английские сволочи! – опять завопил Тэм. Странно, что «сволочи» он употреблял во множественном числе. Предположительно ничего личного он в виду не имел.

Тут Билли по-медвежьи обхватил Тэма, и они боком повалились на пол, в самую гущу выпивающих. Пара человек радостно заулюлюкали.

Как истинный артист, Лесли Фэрбэнкс заметил, что происходит, но решил продолжать концерт, невзирая на беспорядки. Он ухитрился перейти на гораздо более медленную и спокойную мелодию так, что никто не заметил. Правда, это произвело интересное побочное воздействие на его вокального соучастника – тот временно умолк. В наступившем затишье снизу вынырнули Тэм с братом. Оба лыбились как ненормальные. Билли сказал

что-то Тэму на ухо и обнял его за плечи. Большинство очевидцев, казалось, о происшествии уже забыли. Отец братьев, сидевший возле стойки, обернулся на табурете, смутно сообразив, что поднялась какая-то суматоха, но ему это быстро прискучило, и он вернулся к созерцанию стакана. Мой же стакан оказался среди опрокинутых и в результате опустел. Я уныло водружал его на стол, когда напротив уселся Тэм, с ним рядом – Билли, и широкая ухмылка гуляла по его лицу.

– Извини, – сказал Тэм.

– Нормально.

– Не, правда. Прости меня.

– Ага, ладно.

– Давай пять. – Тэм перегнулся через стол и схватил меня за руку. Теперь он хотел стать мне другом, корешем.

– Выпить хочешь?

– Валяй.

Тэм ринулся к стойке, а Билли сказал:

– Ты за Тэма не переживай. Если он так еще будет, зови меня.

– Спасибо, – ответил я. – А что я буду делать, когда мы с ним в Англию поедем?

Билли только пожал плечами.

У бара завизжали. Тэм умудрился опрокинуть пиво на стойку, и больше всех окатило Мораг Патерсон. Несмотря на визг, она, похоже, не особо расстроилась. На самом деле, она хохотала. Тэм, конечно, разлил мое пиво, и через некоторое время до меня дошло, что он не вернется. В конце концов, я сходил к стойке сам и взял выпить себе и Билли. Но постарался, чтобы обслужил меня Джок.

***

На следующий день Тэм опаздывал на работу, поэтому мы с Ричи сидели в пикапе и его ждали.

– Ходил вчера куда-нибудь? – спросил я.

– Не по карману, – ответил он, прикуривая.

– Тэм говорит, ты на гитаре играешь.

– Ну, на самом деле только учусь. У меня она всего три недели.

– И что за гитара?

– Электрическая.

Ричи был не очень разговорчив, и я прекратил его допрос об увлечениях. Мы молча сидели в кабине, а она тем временем медленно наполнялась дымом. В конце концов, Тэм появился, ничем не объяснив своего опоздания, и мы отправились в последнюю, как мы надеялись, поездку к мистеру Маккриндлу. Сегодня нужно было закончить ограду во что бы то ни стало, иначе он никогда не заткнется.

Когда мы приехали, его нигде не было, – начало обнадеживало. Должно быть, где-то скотиной занимается. Пока Тэм с Ричи готовили машинку для натяжки проволоки, я пошел промерить ограду – вчера мы почему-то забыли. Дело нехитрое – вести колесиком вдоль всей ограды. Счетчик на боку мерного ролика нащелкал 513 ярдов. (Дональд решил не переходить с ярдов на метры, поскольку, как он выразился, фермеры не способны к метрическому мышлению.) Когда я вернулся, Тэм спросил, какая длина.

– 513 ярдов, – сказал я.

– Я сам промерю, – сказал Тэм и нацелился через поле. Я не возражал – времени у нас навалом. Когда он вернулся, счетчик показывал 522. Не знаю, как ему это удалось, но я все равно записал его результат. Теперь можно было заняться подтяжкой новой ограды мистера Маккриндла. Подтягивать вызвался Тэм. Я и тут не возражал – официально это все-таки его ограда, и он должен хорошо чувствовать момент силы. Ричи я отправил вниз следить за работой оттуда, а мне самому как бригадиру осталось просто стоять и наблюдать.

Машинка для натяжки проволоки состояла из зажима и цепной лебедки. Тэм начал процесс с того, что закрепил лебедку на натяжном столбе в начале ограды. Тот представлял собой солидный кусок древесины, глубоко врытый в землю и укрепленный укосиной под углом сорок пять градусов. Затем Тэм

зажал нижнюю проволоку и медленно натянул ее, вращая рукоятку лебедки, выбирая один отрезок проволоки за другим. Когда натяжение его удовлетворило, он закрепил проволоку на столбе и перешел к следующей. Работа у него пошла, ограда начала приобретать подлинный вид. Вот он натянул вторую проволоку, третью, четвертую – все превращались в тугие параллельные линии. Смотрелось все лучше и лучше. Наконец я уже мог различить, насколько действительно ровна линия кольев, и убедиться, что вся конструкция нигде не провисает. Тэм отводил рукоятку влево, переступал ногами и тянул ее вправо – снова и снова, пока медленно не достигал нужного натяжения. На Тэме, как обычно, были резиновые сапоги, и пятками он прочно упирался в землю, удерживая равновесие, пока тянул за рукоять. Наконец он дошел до верхней проволоки – самой важной, особенно если ограда предназначена для загона коров: они имеют склонность наваливаться на ограду, чтобы дотянуться до травы на другой стороне. И эта проволока должна быть особенно тугой. Тэм зажал ее и аккуратно повел рукоять в одну сторону, затем – в другую. Очень, очень медленно. Сначала в одну, затем в другую. Потом остановился.

– Вроде, хватит, – сказал я. Вся ограда гудела от напряжения.

– Еще разок, – отозвался Тэм и пристально посмотрел на меня. – Мы же не хотим, чтоб она снова провисла, а?

– Нет, наверно.

Он утвердился ногами покрепче и осторожно навалился на рукоять. На сей раз Тэм жал до предела. И лишь когда он довел рукоять до середины, я заметил, что к нам подошел мистер Маккриндл. Не знаю, откуда он взялся – но теперь он стоял прямо за спиной Тэма и смотрел, как тот работает. Может, от внезапного появления мистера Маккриндла, может, от чего еще, но Тэм потерял равновесие. Я недопонял – все произошло так быстро. Мистер Маккриндл что-то сказал, Тэм вроде как глянул в сторону – и равновесие потерялось, а Тэма дернуло. Направление движения лебедки резко изменилось, цепь на секунду подскочила. И секунды этой хватило, чтобы зажим отцепился от проволоки и полетел – прямо к мистеру Маккриндлу. Тот еще говорил что-то, когда зажим треснул его в висок.

Мне показалось, говорил он что-то вроде «Норберт» или, может, «Нойдль». Но что бы он ни говорил, слова замерли у него в рту, когда он опрокинулся от удара. Я шагнул вперед подхватить его и тут понял, как трудно удерживать человека на ногах, когда он сам больше не старается. Поэтому я прислонил его к ограде.

Мистер Маккриндл глядел на нас очень удивленно. Глаза широко раскрыты, но сам он был, со всей очевидностью, мертв.

3

Тэм посмотрел на мистера Маккриндла, затем обернулся ко мне.

– Я нечаянно, – сказал он.

– Я знаю, – ответил я.

– Не надо было за нами шпионить.

– Что уж теперь?

Издали любой бы решил, что три фигуры у новенькой ограды погружены в беседу о чем-то важном. В действительности, собеседников было всего двое.

– Как считаешь, что он хотел сказать?

– Фиг знает, – ответил Тэм. – Может, «Нормально, мальчики».

– Или «Не очень туго, Тэм», – предположил я. – Последнее слово я не уловил.

В тот день немного дул ветерок. Он шелестел в ближайшей лесополосе и слегка покачивал мистера Маккриндла, налегшего на проволоку.

Тэм поежился и застегнул курку.

– Во – Рич, – сказал он.

Ричи плелся полем к нам, то и дело поглядывая на ограду.

– Верхняя проволока обвисает, – подойдя, сказал он и добавил:

– Ой, здрасьте, мистер Маккриндл.

Когда же в ответ не прозвучало ничего, Ричи посмотрел на меня и озадаченно нахмурился.

– Тэм только что случайно укокошил мистера Маккриндла, – объяснил я.

– Ой… э-э… ой, – произнес Ричи и снова посмотрел на мистера Маккриндла.

– Должно быть, он приехал посмотреть, можно ли коров пускать, – заметил Тэм.