Загорский историко-художественный музей-заповедник
Шрифт:
Пушки XVII - XVIII веков, находившиеся на вооружении Троице-Сергиева монастыря.
В Загорском музее как реликвии хранятся вещи замечательного русского патриота - серебряная пороховница князя Д. Пожарского и уздечка с его боевого коня, подаренные монастырю в память о героической борьбе в 1612 году. Тогда народное ополчение на несколько дней останавливалось
Крепость Троице-Сергиева монастыря являлась примером стойкости и мужества для других подмосковных сторожей. В 1611 - 1612 годах здесь составляли и размножали грамоты с призывом к общенародной борьбе с интервентами. Копия одной из таких грамот представлена в экспозиции музея.
В составлении подобных грамот принимал участие и архимандрит Троицкого монастыря Дионисий. В музее хранится серебряная чарка, вложенная в память об осаде крепости Дионисием и Авраамием Палицыным. Палицын был также автором «Сказания» о защите крепости - значительного литературного произведения начала XVII века.
Наконец в 1618 году интервенция окончилась. В селе Деулине было заключено перемирие с Польшей сроком на 11 лет. В память этого знаменательного события была построена деревянная церковь.
Монастырь-феодал XVII века
После окончания интервенции хозяйство монастыря быстро восстанавливается. Вступившая на престол династия Романовых подтвердила прежние права и феодальные привилегии Троицкого монастыря. Уже к середине XVII века его богатства приумножились.
В экспозиции музея приводится диаграмма владений крупнейших феодалов, составленная по данным 1641 года. Троице-Сергиев монастырь по количеству принадлежащих ему крестьянских дворов (16 811) по этой диаграмме занимает первое место. Его богатства намного превышали владения Романовых (7689 дворов) и патриарха (6481 двор).
Из описи монастырского имущества 1641 года видно, что только наличных денег, поступивших в монастырскую казну от богомольцев, было 13 861 рубль. Деньги молящихся собирали в специальные медные кружки. Одна из таких позолоченных кружек представлена в музее.
В монастыре было обилие разных продуктовых припасов. Одного только хлеба в житницах насчитывалось 19 044 четверти. В погребах хранилась рыба разных пород, мед, пиво, квас.
Все эти богатства лишний раз свидетельствовали, что жизнь троицких монахов была далека от данных ими обетов «проводить жизнь в посте и лишениях».
Восстановление хозяйства и рост богатств монастыря происходили за счет усиления эксплуатации народа. Монастырские крестьяне находились в самом тяжелом положении среди других категорий зависимого населения. Ответом на усиление гнета явились частые побеги. Чтобы возвратить беглых крестьян, монастырь вел большое количество судебных дел. В подмонастырском селе Клементьеве была построена специальная тюрьма, подчиненная Московскому разбойному приказу. В ней содержались крестьяне-«бунтовщики». В связи с тем что троицкие крестьяне принимали участие в восстании под предводительством Степана Разина, существовало предание, что «у Троицы под горой» Разин будто бы был закован в кандалы и посажен в тюрьму.
Установление абсолютной монархии
Конец XVII века в России отмечен дальнейшим укреплением самодержавной власти, завершившимся в первой половине XVIII века созданием новой формы правления - абсолютной монархии. Этот процесс происходил в обстановке дальнейшего обострения противоречий в среде правящих классов.
В эти годы Троице-Сергиев монастырь вновь оказался в центре политических событий. Как первоклассная подмосковная крепость, он был использован Петром I в 1682 и 1689 годах для борьбы с восставшими стрельцами.
В 1682 году во время восстания стрельцов их начальник князь Хованский хотел воспользоваться смутой, чтобы возвести на престол своего сына Андрея. В эти опасные для царствующего дома дни за монастырскими стенами Троицы укрылись малолетние цари Петр и Иван с приближенными людьми. После раскрытия заговора Хованский и его сын были казнены в селе Воздвиженском в 10 километрах от монастыря.
Организовав в 1689 году заговор против Петра, царевна Софья - правительница государства - решила опереться в своей борьбе за власть на стрельцов. Юный Петр бежал в монастырь. Сюда же пришли верные ему стрелецкие полки. Покинутая своими сторонниками, в монастырь отправилась и Софья. Ее остановили в селе Воздвиженском, а потом вернули в Москву.
Сохранилось предание, что после подавления заговора в подвалах трапезной Троице-Сергиева монастыря в присутствии Петра допрашивали начальника стрелецкого приказа Федора Шакловитого, который затем был казнен вместе с другими заговорщиками.
Однако, став единоличным монархом и проводя церковные реформы, Петр I не пощадил и монастырь, введя много ограничений, коснувшихся и Троицы. Так, было ограничено пострижение в монахи, в фонд государства было изъято некоторое количество церковных земель. Монастырям вменялось в обязанность содержать на свой счет школы, богадельни, инвалидов войны, что вызывало протест со стороны духовенства.
Сам очень деятельный человек, Петр I осуждал паразитический образ жизни монахов. В экспозиции музея приводится его указ о тунеядстве монахов, где, в частности, говорилось, что «большая часть монахов - тунеядцы», что «большая часть бегут от податей и от лености, чтобы даром хлеб есть». Не случайно иностранец Иоганн Корб отмечал, что русские монахи после поста погружаются во всякого рода распутство, «более на гуляк, чем на монахов, похожи».
Стремясь усилить экономическую мощь государства, Петр I нередко использовал богатства монастырей на государственные нужды. По его указам из казны Троице-Сергиева монастыря за 9 лет было взято 159 470 рублей.
В период создания русского флота монастыри наравне со светскими землевладельцами были записаны в «кумпанства» для строительства кораблей. Сохранилась рукописная грамота 1698 года, по которой монастырь был обязан построить для флота три корабля и три галеры со всем военным снаряжением.
Проводя ряд мероприятий, направленных на ослабление церковного влияния, Петр I в то же время нуждался в церкви как опоре при установлении абсолютистской власти. Именно поэтому, несмотря на некоторые ограничения, Троице-Сергиев монастырь получает в эти годы новые привилегии. Поэтому в экспозиции музея не случайно приводится текст из «духовного регламента», принятого в 1721 году, где царь уже «в законодательном порядке» провозглашается «верховным пастырем» русского православного христианства.