Заговор Англии против России. От Маркса до Обамы
Шрифт:
А главное, экономике в целом всё равно, по каким каналам – экспортным или кредитным – поступают в неё деньги. Важно, способна ли она ответить на рост денежной массы соответствующим ростом массы товарной. Если не способна – инфляция неизбежна.
Норвежский же товарный рынок давно стабилизирован и насыщен. Его рост в натуральном выражении возможен, по сути, лишь в меру появления новых видов товаров и услуг. Поэтому и рост в денежном выражении носит в заметной мере инфляционный характер. Значит, ограничивая приток нефтедолларов, норвежский Нефтяной фонд действительно препятствует инфляции.
В России же потребление товаров и услуг до сих пор катастрофически отстаёт от очевидно разумных уровней, не говоря уж об уровне общественных
В переломный период конца 1980-х – начала 1990-х, когда отечественная экономика переживала очевидный кризис, многие премудрые учёные и политики левой ориентации предлагали для выхода из этого кризиса воспользоваться технологией, употреблённой в США во время Великой депрессии и известной как Новый курс. Не вдаваясь в сущность этого курса, отметим только: Великую депрессию породило массовое превышение предложения товаров и услуг в США над уровнем платёжеспособного спроса – кризис перепроизводства. У нас же кризис проистекал из массового превышения платёжеспособного спроса над предложением чего бы то ни было. Очевидно, Новый курс по-американски мог бы лишь усилить такое превышение и тем самым утяжелить кризис.
Сейчас аналогичная картина на правом фланге нашего политического спектра. Средствами, успешными в Норвегии, пытаются лечить болезни, прямо противоположные норвежским. И результаты, понятно, далеко не норвежские.
В старинной сказке дурак узнал: людей, несущих в закрома мешки с урожаем, надлежит приветствовать словами «Таскать вам не перетаскать». И вскоре обратился с этим призывом к похоронной процессии. Похоже, наши профессиональные экономисты – что левые, что правые – ещё не раз будут нас напутствовать столь же уместными советами и рецептами.
Впрочем, следует признать: по части конкретных технологий манипулирования наши экономические министры весьма изобретательны. Перечень квот, льгот, спецпошлин и прочих инструментов манипулирования рынком углеводородных энергоносителей, употреблённых в России с 1992-го года и по сей день, может составить не одну страницу весьма занимательного чтения.
Увы, всё это – лишь мелкие тактические игры. Федеральные же министры и высшие чиновники, или хотя бы их советники, к чьему мнению они прислушиваются, должны обладать прежде всего стратегическим мышлением.
Стратегически же наша нынешняя экономическая позиция заведомо проигрышна. Как, например, военно-стратегически проигрышен был в 1941-м Белостокский выступ на тогдашней западной границе СССР, независимо от изобилия там танковых корпусов и пехотных армий: удар в основание выступа отрезал их от источников снабжения и вскоре они, исчерпав складские резервы, стали лёгкой добычей германской армии. [5]
Первые звонки для «Новой России» ещё не прозвучали (хотя рынок давно уже обзвонился на старой России – СССР). Нефтяной рынок несколько лет подряд пребывает в состоянии редкостного бума. Даже обещания ОПЕК нарастить добычу мало на что влияют: существующие промыслы работают почти в полную силу, а ввод новых мощностей – дело не слишком быстрое. Более того, спад цен нефтяного рынка в 2014-м году, порождённый разработками американских сланцевых месторождений, скорее всего очень краткосрочен, поскольку сливки легкодоступных запасов уже сняты, а средние эксплуатационные
5
Выступ сформирован в ходе советско-германских переговоров 22–28-го сентября 1939-го года как стратегический плацдарм для контрудара во фланг неизбежному немецкому наступлению в коридоре между Карпатскими горами и Припятскими болотами. В июне 1941-го контрудар провалился по тактической причине: технические проблемы, связанные с переходом к новому поколению танков, снизили подвижность советских танковых корпусов вдвое по сравнению с осенью 1939-го, так что войска просто не успели выйти на фланги противника до того, как он укрепил их. А когда советский удар оказался отражён, Белостокский и Львовский выступы действительно превратились из плацдармов в ловушки.
Но научный и технический прогресс в человеческой истории ещё никому не удавалось удержать – ну разве что святой инквизиции в Средние века. А при столь высоких ценах он неизбежно направляется в сторону энергосбережения. Мировой опыт показывает: десяти лет нефтяного бума вполне достаточно, чтобы экономика западных стран сократила потребление энергии в разы. Значит, нашим экономическим министрам остаётся только молиться, чтобы манёвры ОПЕК (в том числе и временное удешевление нефти ради блокировки возможного развития американской сланцевой нефтедобычи) оттянули обвал рынка хотя бы до конца нынешнего десятилетия. Правда, кругозор тактиков крайне редко простирается даже за пределы года.
Между тем, когда стратегическая перспектива столь очевидна, столь же очевидны и необходимые средневековые стратегические меры. Практически все экспортёры нефти используют доходы от неё для развития отраслей, способных приносить доход независимо от состояния энергетического рынка.
Например, та же Норвегия ещё до Второй мировой войны располагала едва ли не лучшей в мире системой гидроэлектростанций: на тамошних горных реках их строить несложно и выгодно. Но за годы нефтяного бума эта система была изрядно развита и усовершенствована. Конечно, не только ради самой энергии: у большинства станций располагаются энергоёмкие предприятия, вырабатывающие ценную и технически сложную продукцию.
Кстати, одно из таких предприятий – у станции Рьюкан – сыграло весьма важную роль во Второй мировой войне. Там дешёвое электричество разлагало воду на кислород и водород, обладающий множеством применений в химической промышленности. Побочный же продукт производства – тяжёлая вода: вода, содержащая тяжёлый изотоп водорода дейтерий, – разлагается медленнее обычной. Дейтерий – весьма удобный замедлитель нейтронов, и германская ядерная программа военных лет ориентировалась как раз на реактор с тяжёлой водой. Норвежские партизаны, прошедшие спецподготовку в английской диверсионной школе, сумели взорвать завод и разрушить склад. Немцам в итоге так и не удалось существенно продвинуться к созданию практической ядерной бомбы. Из этого примера видно, в частности, сколь стратегически важны могут быть даже отдельные наукоёмкие технологии.
Например, страны Персидского залива не располагают достаточным числом кадров, чья квалификация приемлема для развития собственных наукоёмких производств. Поэтому немалая часть их нефтедолларов вложена в акции высокотехнологических предприятий Запада и – что куда важнее в стратегическом плане – в систему образования собственных граждан. Сейчас уже всерьёз рассматриваются возможности размещения в Заливе новых предприятий, чей уровень вполне достоин постиндустриальной эпохи. Наши граждане знают, например, Эмираты как шопинговый и пляжный рай. Но при более внимательном взгляде можно увидеть и грандиозные индустриальные зоны высоких технологий, созданных за годы нефтяного бума.