Заговор францисканцев
Шрифт:
Конрад повторил рассказ о ночном нападении.
– Мы принесли его сюда, чтобы похоронить, – сказал он. – Мальчик собирался стать нашим братом. Вот у него в поясе письмо от епископа Генуэзского для фра Бо-навентуры.
Привратник не слушал его.
– Вы собираетесь просить у нас приюта? – ледяным тоном проговорил он.
По сравнению с его голосом земля под ногами у Конрада казалась теплой.
– Я – нет. По крайней мере, не сегодня.
Он не знал, как отнесутся к его бедному заплатанному одеянию, но лицо привратника было достаточно прозрачным намеком. Если братья сочтут, что Конрад щеголяет своей нищетой им в укор, он рискует оказаться в темнице,
– За своего спутника я не говорю, – добавил он, оборачиваясь к Джакопоне, и обнаружил, что кающийся исчез – так же незаметно, как испаряется роса с черепицы.
Конрад беспомощно развел руками.
– Прошу тебя, помоги мне внести мальчика, – обратился он к привратнику. – Мой спутник...
Он не договорил, да и не сумел бы объяснить исчезновения Джакопоне.
Резко скрипнув, отворилась дверь. Монах молча нагнулся к ближнему концу носилок и втащил тело Энрико внутрь, не дожидаясь помощи Конрада. Чем скорей путник пойдет своей дорогой и избавит его от лишней обузы, говорило его лицо, тем лучше.
Конрад бросил последний взгляд на несостоявшегося послушника, на борозды, прочерченные по земле суковатыми жердями, и на рясу, служившую мертвому постелью. Он едва не забыл об убитом монахе и обгорелом копейщике!
– Еще один брат ранен, – заторопился он, – и лежит в разрушенной часовне на перекрестке Порциано – некий фра Дзефферино.
Привратник подозрительно уставился на него. Имя несомненно было ему знакомо.
– Ты бросил раненого брата и принес нам труп?
– Когда мы уходили из часовни, оба были живы. Я обещал брату прислать помощь. У вас ведь найдутся двое крепких братьев?
Монах уставился ему в глаза, соображая, что могло связывать этого оборванца с Дзефферино.
– Я все сделаю, – наконец сказал он и собирался закрыть ворота, но Конрад снова остановил его.
– Еще один вопрос, брат. В вашей общине есть некий фра Джакоба?
– Фра Джакоба? Не знаю такого. Может быть, ты ищешь сестру Джакобу? Джакоба – женское имя.
Конечно же, он был прав. Конрад тут же обозвал себя болваном за то, что упустил из виду столь очевидное обстоятельство. Возможно, он плохо разобрался в мелком почерке Лео. Ему хотелось тут же вытащить письмо и перечитать его внимательней, но Конрад остановил себя. Привратник не спускал с него глаз, а в спину глядел сердитый стражник, который не поленился перейти площадь, чтобы следить за незнакомцем с верхней площадки лестницы. Конрад задумался, успел ли тот заметить, куда подевался Джакопоне.
Если так, ясно, что из них двоих он счел отшельника более подозрительным.
Конрад накинул на голову капюшон.
– Спасибо за помощь, брат, – сказал он. – Я буду благодарен, если ты передашь генералу ордена письмо епископа. Оно заслуживает ответа.
– Это решит фра Бонавентура. Привратник захлопнул ворота.
Из глубины переулков за спиной Конрада вдруг взревела труба. Отшельник усмехнулся. Теперь о кающемся можно не беспокоиться. Он здесь как рыба в воде.
Успокоившись за Джакопоне и на время за себя, Конрад заторопился подальше от Сакро Конвенто. Он понимал, что скоро сюда придется вернуться, но остаток дня надеялся провести, наслаждаясь одиночеством и независимостью. У него и часа не выдалось наедине с собой, с тех пор как в его хижине обнаружилась Амата, – разве что во сне. Оставив за спиной обитель с ее привратником, он замедлил шаг и не спеша побрел по виа Фонте Марчелла.
Впрочем, как только
За шесть лет его отсутствия Ассизи разбогател и преуспел. По дороге он миновал несколько деревянных домиков, над которыми трудились каменщики, превращая их в кирпичные и каменные хоромы. Главную улицу замостили булыжником и устроили канавы для стока нечистот. Конрад подивился новым клоакам, какие прежде видел только в Париже. Такая простая мысль! Отчего она так долго не доходила до Умбрии? И башни! Город зарос башнями, как болото тростником: сельская знать перебиралась в город. Их так густо понастроили, что улицы в любое время дня были в тени.
Улицы спускались под уклон в нижний город, к воротам Сан-Антимо. Конрад решил провести вечер в широкой долине к югу от города и выспаться за стеной, в Портиункола. Там, в Уголке, смиренно начинал жизнь их орден. В тесной молельне, где преклоняли колени первые братья, еще сохранилось несколько келий – по крайней мере, они были целы, когда он уходил из Ассизи. А утром надо будет разыскать ту, у кого Лео, скорей всего, получил пергамент для своего письма – вдовую донну Джакому.
Как только Конрад выбрался из тени домов и башен, стало заметно теплей. Он прошел вдоль стены в старую рощу олив, отягощенных плодами. Пришлось долго искать, чтобы выбрать деревце помоложе, с гладкой корой. К его стволу он прислонился спиной, достал из мешка кусок хлеба и за едой медленно перечитал письмо.
Ничего нового.
Он поднял пергамент на вытянутой руке, на минуту загородившись от солнца. Брат Лео был горазд на искусные хитрости: мог написать чернилами, которые, скажем, проявляются только на свету или при нагреве. Но и здесь наставник не оправдал его ожиданий: письмо содержало то, что он прочитал в хижине – ни больше ни меньше.
«Прочти глазами, восприми разумом, ощути сердцем истину легенд». Легенд. Во множественном числе. С этого, пожалуй, и следует начинать. Но с каких легенд? В первую очередь жизнеописание Франциска, составленное Бонавентурой. Сам Бог направил его поиски в эту сторону, когда привел четвертого октября в аббатство Святого Убальдо.
ВСакро Конвенто найдется достаточно копий «Главного предания».
И «Первый Фома» мог относиться тоже к легенде – первое житие Франциска было составлено Фомой Челанским. Но его, вместе с прочими воспоминаниями, противоречащими установленной версии Бонавентуры, запретили пять лет назад министры-провинциалы ордена. Даже если в библиотеке остался список, его не покажут постороннему. Лео мог иметь в виду и другие легенды, но намеков на то Конрад в письме не нашел.
Тревожил его и загадочный монах с женским именем. Лео ясно написал: «фра Джакоба». Но и привратник прав – Джакоба женское имя. Может, Лео хотел написать Джакобо, или Джакопо, или Джакомо? Конрад перебирал в уме похожие имена. Если так, он мало что мог сделать. Трудностей хватает и без того, чтобы идти по ложным следам.