ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?
Шрифт:
По третьей, самой распространенной версии, Ельцину отводилась роль могучего тарана горбачевско-яковлевских реформ. Смелый до безрассудства, он был единственным в Политбюро, кто обладал неукротимым бойцовским характером. Сравниться с ним в этом плане мог разве что Лигачев, но Егор Кузьмич не годился для данной роли в силу своих консервативных взглядов. А Ельцин покорил всех уже первым своим новаторским выступлением на перестроечном XXVII съезде. Стало ясно, что недавний свердловский секретарь не из тех, кто любит компромиссы, и потому именно на него сделал ставку в своих многоходовых комбинациях новый Генеральный
И просчитался. Ибо хотелось как лучше, а получилось как всегда. Очень скоро выяснилось, что Ельцин не намерен играть роль горбачевского «тарана», а сам хочет добиваться собственного места на кремлевском небосводе. Честолюбивому уральцу не по нутру были какие-то отдельные выигрыши, он захотел снять весь банк сразу. И поставил все на карту» — но не сдаются и противники тайного сговора, поскольку, на их взгляд, слишком много необычного было в этом «историческом» выступлении Ельцина. Того, что было произнесено с трибуны Пленума, нельзя было объяснить ничем, кроме как «экспромтом», на который мог пойти только Ельцин. Однако продолжим цитирование Н. Зеньковича:
«Никому о подробностях!
Выступление Ельцина, которому но настоянию Горбачева дали слово уже после того, как приняли решение не открывать прений по докладу генсека, было коротким, не более десяти минут. Сказать, что оно произвело эффект внезапно разорвавшейся бомбы, значит, ничего не сказать.
Бомбы падали и взрывались недалеко от кремлевских стен и раньше. Старинное здание, где проходил пленум, помнит грохот артиллерийских снарядов, которыми красногвардейцы обстреливали Кремль в семнадцатом. Но такого, что «отмочил» Ельцин, в этом зале не происходило никогда!
Хотя на пленуме договорились не предавать огласке случившееся, шило в мешке утаить было трудно. Все-таки 530 участников, не считая работников разных вспомогательных служб. Само собой, уже вечером того же дня Москва была взбудоражена слухами. Запрет на информацию — никому о подробностях! — вызвал обратный результат. До сих пор многие уверены, что Ельцин критиковал Горбачева за вмешательство его супруги в государственные дела.
Конечно же это досужие вымыслы, отражавшие антипатии простых людей к первой леди. Ничего подобного Ельцин не произносил. Но и того, что прозвучало в мертвой тишине зала, было достаточно, чтобы вызвать шок у большинства членов ЦК.
Даже сегодня, после всех сильнейших потрясений наиновейшего времени, выступление Ельцина потрясает безрассудно-отчаянной смелостью. Два года держали его в строжайшей тайне — и это в эпоху гласности! Значит, было что скрывать?
Четыре неполные машинописные странички, в которые вместилась стенограмма злополучного выступления, перепаханы вдоль и поперек. Все хотят разгадать тайну неожиданной апелляции Ельцина к ошеломленному ЦК. Увы, структурный анализ текста не внес пока ясности. Компьютерщики-структуралисты в растерянности. Текст состоит из блоков, каждый из которых подтверждает правильность разных, порой даже полярных, точек зрения.
«Ельцин сознательно шел на развязывание публичного конфликта», — считает бывший член Политбюро В. А. Медведев, оставшийся верным Горбачеву и работающий в его фонде. Анализируя октябрьский бунт московского секретаря с учетом личных наблюдений и в свете последующего развития событий, Медведев склоняется к выводу, что тогда в действиях
Таким образом, по мнению сторонников Горбачева, выходка московского секретаря, испортившего праздник участникам пленума, носит исключительно личностный характер. Бунт Ельцина — это бунт тщеславного одиночки, разрушителя по своей натуре, неспособного к бесконфликтному существованию.
Убедиться в правомерности такого взгляда помогает дальнейшая биография Ельцина — развал Советского Союза, расстрел парламента и т. д. А впервые в концентрированном виде эти опасные для государственного деятеля качества были продемонстрированы в октябре 1987 года, когда Ельцин неожиданно пошел в атаку на твердыни власти и лично бросил перчатку Горбачеву.
Действительно, он во всеуслышание — не в своем узком кругу на Политбюро — посмел заявить, что вера в перестройку у людей начала падать, что случилось то, от чего предостерегал Горбачев: перестройку заболтали. Постановления идут одно за одним, но они не выполняются:
— Мы призываем друг друга уменьшать институты, которые бездельничают. Но я должен сказать на примере Москвы, что год назад был 1041 институт, после того как благодаря огромным усилиям с Госкомитетом ликвидировали 7, их стало не 1041, а 1087. Разве это не противоречит тем призывам, с которыми мы обращаемся друг к другу?
Оратор усомнился в осуществимости перестройки:
— На XXVII съезде сказали, что она займет два-три года. Два года прошли или почти проходят, сейчас снова указывается на то, что надо еще два-три года. Это дезориентирует людей, вызывает разочарование…
Сторонники версии о тайном сговоре Горбачева с Ельциным считают приведенный выше блок не свидетельством стихийности бунта московского секретаря, на чем настаивают люди из команды эксгенсека, а отвлекающим маневром. Мол, какую Америку открыл Ельцин, сообщив о волнообразном характере отношения людей к перестройке. Участники пленума, приехавшие с мест, прекрасно знали, что два года горбачевских преобразований породили в народе к осени 1987 года скепсис и неверие в успех затеянного. Чем больше бодрых речей произносилось наверху, тем чаще исчезали из продажи сахар и мыло, зубная паста и школьные тетради. Многочасовые очереди выстаивались за мясом, обувью, одеждой, сигаретами. Страна медленно, но неуклонно переходила на карточную систему обеспечения — как в годы войны.
Главным, по мнению противников команды Горбачева, в выступлении Ельцина было совсем другое — удар по Политбюро, Секретариату ЦК. Заявив, что стиль работы высших органов партии не изменился, Ельцин возложил вину за это на консервативно мыслившего Лигачева, поддерживаемого некоторыми ортодоксами из числа постоянных членов Политбюро.
Вот она, подлинная сверхзадача неожиданного выступления московского секретаря, считают сторонники версии о тайном сговоре. Ельцин с подачи Горбачева открыл левый и правый фронты острой политической борьбы, которая должна была привести к разделению КПСС на две или три партии.