Заговор князей
Шрифт:
— Молодец, следопыт! А по чему догадался? — спросил Медведев, оглядывая дом за высоким забором с прочными воротами, и не видя никаких примет или указаний, свидетельствующих, что это и есть нужный дом. Однако, он сразу вспомнил, что однажды уже был у этих ворот.
— Ни по чему. Просто, пока ты воду из колодца пил, я у соседей узнал.
Слегка уязвленный Медведев решил отомстить.
— А я, как ты видел, ни у кого ничего не узнавал, но скажу тебе больше. У купца Манина есть дочка… Зовут ее Любашей, лет ей будет семнадцать… Да еще двое слуг во дворе — один постарше — хромой, а другой помоложе, но лысый.
Алеша
— А это ты как узнал? — изумленно спросил Алеша.
— Доживешь до моих лет, сам поймешь, — небрежно ответил Медведев. — Стучи в ворота да спрашивай Аркадия, скажи — к нему по поручению воеводы Патрикеева дворянин московский Василий Медведев, — не без тщеславной гордости приказал он.
После недолгих переговоров ворота осторожно открыли двое слуг — постарше, хромой, да помоложе лысый, а бородатый купец во дворе, кланяясь, пригласил всех войти.
Медведев привычным взглядом окинул двор (где укрыться, откуда нападать, куда отступать), велел Ивашке и Алеше оставаться здесь, а сам, сопровождаемый слегка напуганным купцом, вошел в просторную светлую горницу.
В горнице на лавке, положив руки на стол, сидел Аркадий и первое, что увидел Василий, сделав шаг вперед, был перстень на пальце левой руки монаха. Воспоминания с бешеной скоростью пронеслись в памяти..
…Да-да, конечно, точно такой же узор был на кресте Ефима, разбойного мастера-ювелира так странно исчезнувшего из Березок, такой же узор на перстнях Никифора Любича и его дочери в Литве, и вот теперь такой же узор у монаха, московского доброхота, здесь в Новгороде… Что может быть общего между всеми этими людьми???
С большим трудом Медведев заставил себя улыбнуться и, оторвав взгляд от перстня, поклонится в ответ на вежливый поклон Аркадия.
Купец вышел из горницы, оставив их наедине.
— Я прибыл по поручению воеводы Патрикеева, — сказал Василий.
— Я знаю, — чуть усмехнувшись, кивнул Аркадий. — Вероятно, он передал кое-что для меня.
— Да. Вот это. — Медведев вынул мешочек и аккуратно положил на стол перед Аркадием.
Он чем-то напоминает Иосифа… Чем же?… Возрастом? Монашеской рясой? Да, но не только… Хитростью и скрытым коварством в глубине глаз… Только от Иосифа еще исходит какая-то завораживающая сила, а от этого веет холодом… Кстати о Иосифе — помнится он говорил в Москве о каких-то неуловимых еретиках … Что? Королевский бобровник Любич, его дочь, и недавний разбойник Ефим — еретики? Как-то не вериться… Но если еще хоть раз увижу у кого-то такой перстень — расскажу Иосифу — пусть сам разбирается… А с этим монахом надо быть на чеку…
Аркадий бегло пересчитал деньги, и Медведев с удивлением заметил, что это новенькие, недавно отчеканенные неровные кружочки, и что они чем-то отличаются от прежних, знакомых, но не успел разглядеть, чем именно — мешочек утонул где-то в складках обширной рясы.
— Передай князю и воеводе мою благодарность, — склонил голову монах.
— Позволь задать тебе вопрос, — вежливо попросил Медведев.
— Разумеется, — улыбнулся Аркадий.
Сейчас спросит о перстне… Этот юноша умеет владеть собой, но переменился в лице едва вошел и глянул на мою руку… Неужели он что-то знает?
— Очень красивый перстень у тебя на пальце, — сказал Медведев. — Я бы хотел иметь подобный. Где такой можно купить?
— Этот? — удивился Аркадий. — Право не знаю. Мне его подарила моя покойная матушка… Хотя постой, помниться, она называла имя мастера… Как же его звали… Ах да вспомнил — Ефим. Мастер Ефим — так говорила матушка.
Он что-то знает!
— Спасибо, — с благодарностью поклонился Медведев, — а не знаешь ли, где можно разыскать этого мастера?
…Все опять упирается в Ефима… А, может, и вправду Ефим делал такие вещи на продажу… Сколько же он их сделал?
— Нет, к сожалению. Матушка заказала перстень в Литве… Это было давно.
Он очень опасен. Его надо немедленно…
— Я понимаю, — улыбнулся Медведев. — А нельзя ли взглянуть на него поближе?
Если снимет и покажет, может, это все и случайность, а если не даст посмотреть…
— Конечно! Пожалуйста! — охотно согласился Аркадий и взялся за перстень правой рукой.
Нет, не сейчас… Не здесь. Поступим иначе.
— Ох, — с сожалением сказал Аркадий, — этот перстень, кажется, так врос, что придется оторвать палец, — виновато улыбнулся он.
— Ну что ты, ни в коем случае! — Медведев сделал вид, что остановил Аркадия. — Иначе воевода Патрикеев мне этого не простит — он очень ценит тебя.
Хитрит… Не хочет снимать… Значит здесь что-то кроется… Ладно, что я привязался к нему с этим перстнем! Мне надо узнавать о сокровищах архиепископа…
— Кстати о Патрикееве! — вдруг спохватился Аркадий. — Я приготовил для него очередное послание с очень важными сведениями. Они касаются пропавших сокровищ архиепископа Феофила.
— Я передам твое послание немедля, — сказал Медведев, — А что, у архиепископа были сокровища?
— Огромные! — сказал, вставая от стола Аркадий. — И, возможно, мне удалось нащупать их след. Будь добр, подожди меня здесь несколько минут… Я поднимусь в свою комнату и принесу тебе послание… Я живу с отдельным входом… — Добавил он, — У купца — юная дочь… И…
— Да-да, понятно, я подожду, — охотно согласился Медведев.
Как только Аркадий вышел Василий бросился к двери и приоткрыл ее.
В темной прихожей на лавке за небольшим столом сидел купец и при свете лучины читал псалтырь.
— Что-нибудь нужно? — спросил он.
— Скажи-ка, Онуфрий Карпович, а где комната твоего жильца?
— Да вон выйти, дом обойти, а с той стороны вход отдельный — я покои там в наем сдаю. Аркадий только что туда пошел. Сказал, сейчас вернется.
— Ага, спасибо, — успокоился Василий, вернулся в горницу и стал ждать.
…Как только Медведев скрылся в доме, слуги купца вежливо, но с опаской предложили Ивашке и Алеше напоить и накормить лошадей на конюшне. Юноши охотно согласились а, видя их доброжелательность и уважительное поведение, слуги успокоились. Хромой увел лошадей, а добродушный лысый толстяк пригласил ребят в людскую и угостил их знаменитыми новгородскими щами.