Заговор маршалов. Британская разведка против СССР
Шрифт:
В-третьих, именно этот самый «Байер» выдал Радеку целых 15 тысяч марок. «Крадек» и тут остался верен себе: эти денежки он выжал из наивного Моора под предлогом необходимости оказания помощи вдове расстрелянного главы Баварской Советской Республики — Е. Левине, заявив, что вообще-то ему всего нужно 25 тысяч марок, из коих 10 тысяч он уже получил от Виктора Коппа — представителя РСФСР в Германии, прибывшего туда в начале 1919 г. (с 5 ноября 1918 г. дипломатические отношения между Берлином и Москвой были разорваны по инициативе первого; как знать, не было ли и это согласовано во время тайных переговоров с Дзержинским). Копп прибыл в Германию для организации т. н. «экономического прорыва» в германо-советских отношениях, т. е. для закупки паровозов для Советов. На самом деле подлинной целью его пребывания в стране была организация «горячей
Вот каким образом и на какие конкретно деньги Радек и проявлял «чудеса политической ловкости», содержа свой «политический салон», в котором принимал представителей высшей политической элиты Германии. О том, что это было именно так, свидетельствует сам Карл Хаусхофер: «Тот, кто участвовал в этой игре, должен был смириться с обстановкой: ночами напролет находиться в помещениях, усеянных окурками сигарет и залитых чаем, вести изощренные беседы в духе древних каверз, которыми изобиловала каждая такая беседа».
Эта очередная цитата из его уже упоминавшегося труда «Континентальный блок…» четко и однозначно свидетельствует о том, что Радек находился не только на свободе, но и в частном доме.
…По некоторым данным, он находился на вилле самого Парвуса в берлинском пригороде Ванзее, что выглядит вполне логично, т. к. он был в таком случае под постоянным присмотром и агента германской разведки, и такого же «гениального авантюриста»-махинатора. Впоследствии, после смерти Парвуса, его виллу прибрали к рукам нацисты, и вроде бы сам Геббельс поселился в ней…
Вот так в сложнейше запутанных, многократно взаимопересекавшихся лабиринтах всевозможных интриг, различных разведывательных контактов, межличностных и агентурных связей на стыке тайной дипломатии, разведывательной деятельности и закулисной активности тайных, на руинах некогда процветавших двух сильнейших империй континентальной Европы зарождалась первая молекула всего того, что впоследствии тот же Л. Д. Троцкий назовет не иначе, как «аксиомой внешней политики Советского Союза», т. е. «союз с Германией независимо от ее государственной формы».
И было бы крайне удивительно, если бы вся эта история закончилась бескровно. Потому что было бы еще удивительнее, если бы «повивальная бабка» подавляющего большинства мировых интриг, катаклизмов и войн за последние три столетия — «старая добрая» Великобритания и ее разведка не сыграли бы на опережение в своем вечном стремлении взять под свой неусыпный контроль все то, что еще только в будущем может превратиться в союз двух континентальных гигантов Европы — Германии и России. Соответственно, нет ничего удивительного и в том, что некоего господина «Доманского» с нетерпением ожидал в Лугано господин Локкарт. В мире разведок ничего случайного не бывает, тем более когда речь идет о британской разведке, а вопрос касается Германии и России — именно в этом случае британская разведка извернется ужом, но все постарается выследить и разузнать. Соответственно, не менее естественно и то, что британская разведка отслеживала пребывание Радека в Берлине. Потому как не понимать, что означают все эти тайные шашни с Радеком, британская разведка не могла — она уже летом 1919 г. самым что ни на есть «традиционным» образом отреагировала на эту информацию устами своего выдающегося сотрудника и еще более выдающегося геополитика Хэлфорда Маккиндера, представившего британскому правительству настойчивые рекомендации о том, чтобы как можно дальше чисто в географическом смысле развести друг от друга Германию и Россию, граничивших между собой до 1 августа 1914 г. А это означает, что британская разведка располагала едва не всей полнотой информации еще только о намечаемом союзе двух изгоев.
Таким образом, надо признать, что еще с первых послеоктябрьских дней подозревавшая возможность такого поворота событий (это отчетливо видно по первым послеоктябрьским донесениям британского посольства в Петербурге) британская разведка оказалась на высоте и с того момента уже не выпускала из поля своего зрения весь процесс зарождения, становления и развития германо-советского сотрудничества,
Однако британская разведка уже в самом факте причастности Хаусхофера к этим тайным ночным бдениям с Радеком усмотрела именно такую перспективу, назвать которую вслух сам Хаусхофер решился только в 1940 г. И именно поэтому британская разведка не успокаивалась до тех пор, пока не довела дело до логической, с ее точки зрения, кровавой трагедии 1937 г., к тому же использовав ее как непосредственный пролог к Мюнхенскому сговору с Гитлером. И это тоже ее, британской разведки «почерк» в уникальном «искусстве» из одной, очень серьезной угрозы выжать как минимум две прибыли. Но тогда до всех этих событий было еще далеко, и даже сам «гений мирового пролетариата» абсолютно не отдавал себе отчета в том, что кирпичик за кирпичиком строит фундамент будущей трагедии, в т. ч. и 22 июня 1941 г…
В особо плотный, интенсивный режим эта, по словам К. Хаусхофера, «игра» вошла не позднее 8 мая 1919 г. Дело в том, что накануне, 7 мая, министру иностранных дел только что созданной Веймарской республики графу Ульриху фон Брокдорф-Ранцау был вручен полный текст Версальского «мирного» договора. По нему, как подчеркивал советский историк Е. В. Тарле,«Германия превращалась из субъекта, могущего заявить и поддержать силой свою волю, в объект, в пассивное политическое существо… Суверенитет Германии ограничивался в самом важном пункте: Германия отныне в самом существовании своем не обеспечивалась своими силами, а только соглашениями и условиями, зависевшими от воли других держав». Это и был непосредственный пролог к резкой интенсификации тайных переговоров с Радеком.
Именно с этого момента фактически автоматически вошла в интенсивный режим и закипела работа «высоких умов», которых с германской стороны в первую очередь представляли:
I. Ульрих Карл Христиан фон Брокдорф-Ранцау (1869–1929), граф, профессиональный германский дипломат, специалист по тайной дипломатии — именно на него замыкались все основные связи интриги Германии с Лениным и K°. На дипломатической службе с 1894 г., в 1897–1901 гг. — секретарь германского посольства в Петербурге, затем в Вене, в 1901–1909 гг. — советник миссии в Гааге (Нидерланды), затем советник германского посольства в Вене. В 1909–1912 гг. — генеральный консул в Будапеште (Венгрия тогда входила в состав Австро-Венгерской империи). С 1912 по 1918 г. — германский посланник в Копенгагене (Дания), откуда руководил основной работой по использованию Ленина и K° в подрывных антироссийских целях. С конца декабря 1918 г. исполняющий обязанности министра иностранных дел Германии, а с 12 февраля по 20 июня 1919 г. министр иностранных дел Веймарской республики. В этом качестве Брокдорф-Ранцау возглавлял германскую делегацию на Парижской мирной конференции.
Убежденный и жесткий противник Версальского «мира», условия которого пытался оспорить как глава германской делегации. Однако, в связи со своим общим крайне негативным настроем и вследствие того, что все, без исключения, выдвинутые им в специальной записке контрпредложения по некоторому смягчению условий договора были с порога отклонены участниками конференции, за 8 дней до подписания текста договора Брокдорф-Ранцау демонстративно покинул конференцию и подал в отставку с поста министра. Тем самым он пытался затянуть подписание крайне невыгодного для Германии договора, но одновременно развязать себе руки в переговорах с Радеком, с которым был знаком еще с военных времен.